Каждый год 31-го декабря мы я снова и снова выясняю, что готовить костёр зимой — это совсем не то же самое, что в другое время. Всякий раз прохаживаюсь по тем же граблям, ничему не учусь.
Хотел сегодня выбраться пораньше, но для этого нужно, как минимум, пораньше встать. Опуская подробности, для леса я из дому вышел, когда уже нарастали сумерки. Надолго я не шёл, хотелось просто пройтись по лесу, стряхнуть с головы наезженные пластинки и посидеть у костра, который должен был стать гвоздём программы. Лес тут недалеко, что хорошо, но это имеет побочный эффект — люди, много людей. Однако зима внесла коррективы в местный биоценоз, всех отгоняя поближе к человеческому жилью, к домам. Синичек, человеков… Так что встретив всего одну собачью компанию, я выбрался на снежную целину.
Удивительно, но последний раз по этим торным дорогам ходили не позже, чем позавчера! Большой ручей ещё не весь зарос льдом, местами были полыньи. Они пугали человеков, заставляя обходить воду десятой дорогой. Никто не рисковал перебраться через тоненький стволик, лежащий поперёк русла. Но я ведь хитрый. Я его заприметил ещё с осени, и знал, что он не трухлявый, да и вообще, отличный мост. А из ручья вышел не менее отличный Рубикон, отсекающих посторонних от довольно большого участка леса.
Сумерки были уже довольно плотные, так что особо я не углублялся. Тем не менее, немного заторопился, что было ошибкой. Дело в том, что если додуматься собрать мало дров и растопки, то колупаться с костром можно целый час — и всё равно он будет гаснуть. А собрать много по темноте довольно сложно, вот я и додумался. Такого количества для любого другого сезона было бы достаточно, и тут желание поскорее начать сыграло против меня. Так что огонь, едва начав разгораться, гас, а я, слившись с ним (смотрелось это, наверное, именно так), пытался уговорить его быть, подкупая веточками. Огонёк заинтересованно их облизывал, но, несмотря на их сухость, чем-то они ему не нравились и он прятался по уголькам. Угольков становилось всё больше, но из-за своей прерывистости процесс не становился костром.
Зато я начал становится ледяным. Во время недавнего купания в Днепре заметил, что очень уж быстро у меня начинают мёрзнуть пальцы. Раньше такого не было. Но пальцы и отогреть можно, а что прикажете делать с головой? Мысли загустевали вровень с костром, и потому я очень нескоро сообразил, что что-то идёт не так. По счастью, это всё же случилось.
И сходил я, и отыскал и принёс ещё одну большую ветку, сумевшую прогореть достаточно долго, чтобы наготовленный крупняк с шипением, но занялся. По мере разгорания через голову проползали мысли про критическую массу, которая нужна не только в ядерной бомбе, но даже в костре, и что это смешно, хаха. Такие мысли с такими же замёрзшими интонациями ползли, потом ползли быстрее, потом начали течь, а я смотрел одновременно на них и куда-то туда. Наверное, это было костром, но было впечатление, что в костре сидел я целиком.
А потом я оторвал от красного-шипящего взгляд, зашипев от тут же пошедшего в глаза дыма, и потихоньку начал собираться домой.
