=ДОЧЬ ЛЕМЕШЕВА О НИЩЕНСКОМ ДЕТСТВЕ, СУМАСШЕДШИХ ПОКЛОННИЦАХ И ЖЕНАХ ВЕЛИКОГО ОТЦА=
Фанатичных поклонниц звезд и поныне
иногда называют «сырихами». Это прозвище вошло в обиход благодаря магазину «Сыр», стоявшему на углу улицы Горького — нынешней Тверской — и Георгиевского переулка, недалеко от квартиры, где жил Сергей Яковлевич Лемешев. В «Сыр» «лемешистки», круглосуточно дежурившие у подъезда своего кумира, по очереди бегали греться в холодную погоду, там же происходил и обмен сведениями о малейших подробностях жизни оперного певца, в том числе — его планах на день.
Таких информированных и агрессивных поклонниц, как у Лемешева, не было ни у кого за всю историю Большого театра — кроме, пожалуй, Ивана Козловского. С его фанатками, звавшимися «козловитянками», «лемешистки» частенько устраивали жестокие потасовки, доходило даже до судебных разбирательств. Доставалось от поклонниц Лемешева и его единственной дочери Марии (ныне солистке Камерного музыкального театра имени Бориса Покровского), с которой мы встретились, чтобы побеседовать о ее легендарном отце.
«ЛЕМЕШИСТКИ» ДОВОДИЛИ ОТЦА ДО ИСТЕРИКИ
«Гуляем мы как-то с подругой, а «лемешистки» сзади шеренгой — прямо на пятки наступают. Я делаю вид, что ничего не вижу, а подружку мою просто колотит от страха. Шепчет мне: «Что происходит?» Я спокойно отвечаю: «А ничего не происходит» — и делаю шаг назад, надавливая каблуком на чью-то ногу... И все — преследовательниц и след простыл. Бросились врассыпную по улице Горького. Они считали, что у меня плохой характер, раз я с ними не разговариваю. А зачем мне было разговаривать с сумасшедшими хулиганками?
Например, собираюсь я вшколу, выхожу из подъезда, а они в меня камни кидают.
А мою маму, оперную певицу Ирину Масленникову, «лемешистки» чуть не убили прямо на сцене, сбросив на нее с верхнего яруса два мешка медяков. Когда в Большом пел кто-то из тех, кого они считали папиным конкурентом, эти женщины срывали спектакли, свистя и мяукая. А на спектаклях самого папы плакали навзрыд, особенно на «Онегине», где папа исполнял арию Ленского. Кстати, когда Онегин убивал Ленского, «лемешистки» уходили и ползала пустело.
Всенародное увлечение оперой — такая же примета довоенного времени, как, скажем, переполненные трамваи, на подножках которых люди висели гроздьями. Совершенно нормальным делом считался приезд какого-нибудь лектора-музыковеда на фабрику — рабочие тогда битком набивались в зал.
Да и билеты в Большой были доступны даже студентам. Место в первом ряду обходилось всего в три рубля, что уж говорить о галерке. Словом, опера сама по себе владела умами и сердцами людей. Ну а Лемешев — тем более. Ведь в нем было все!
Мужская красота, человеческое и сценическое обаяние, вокальное искусство. Но главное, наверное, совершенно сумасшедший тембр голоса. Однажды папа познакомился с главврачом психиатрической клиники, и тот рассказал:
«У меня в больнице целое отделение для ваших поклонниц. Они в таком состоянии, что их уже просто нельзя не госпитализировать. А знаете, в чем дело? Мы провели исследование и выяснили, что тембр вашего голоса воздействует на женщин эротически».Особо состоятельные «лемешистки» специально покупали квартиры в доме напротив нашего и круглосуточно подсматривали за нашими окнами в подзорную трубу. Один раз они всю лестницу, от первого до шестого этажа, уставили корзинами с цветами! Обнаружила я это только потому, что лифт был занят, и я побежала домой по лестнице. А так никто и не узнал бы про цветы. Помню, я тогда подумала, что есть и положительные стороны у славы…
Конечно, стоило папе выйти на улицу, поклонницы следовали за ним по пятам, таская с собой патефон, откуда по всей округе разносилась ария герцога из «Риголетто» в его исполнении: «Сердце красавиц склонно к измене». Вроде бы ничего особенного — «лемешистки» просто шли за ним, даже не пытаясь заговорить. Но это доводило папу до истерики! Только представьте: куда бы вы ни направились, за вами постоянно следует толпа. Кому это понравится? К тому же стоило ему где-то снять верхнюю одежду — в театре ли, в гостях или в официальном учреждении, — его галоши и шляпы мгновенно похищались, а потом разрезались на крошечные кусочки и делились между «лемешистками». В дни репетиций вокруг Большого театра собиралась толпа, и напрасно папа старался выходить всякий раз из другого подъезда (благо в Большом театре служебных выходов много) — поклонницы каким-то внутренним чутьем угадывали, откуда он появится. Допустим, одной даме было мистическое видение, что Лемешев вот-вот выйдет через третий подъезд, и все бросались туда. И он действительно вскоре там появлялся, надеясь прошмыгнуть к автомобилю незамеченным. А в результате натыкался на толпу, причем кто-то из девушек еще и падал в обморок от счастья.
Были, впрочем, среди папиных поклонниц и очень интеллигентные, симпатичные женщины. Помню, Елена Георгиевна Невежина занимала высокий пост в Архитектурном управлении Москвы. Она познакомилась с папой, преподнеся ему поэму собственного сочинения под названием «Лемешиада», и так попала в узкий круг из шести папиных поклонниц, вхожих в наш дом. Вообще, папа старался относиться к своим обожательницам с пониманием и уважением. Избегая прямого контакта, он считал своим долгом хотя бы парой строк отвечать на каждое письмо, которое приходило ему по почте. На каждое! И это при том, что он всю жизнь страдал от своей популярности, из-за которой не мог позволить себе просто взять авоську и пойти в магазин за продуктами. Папу тяготило не только внимание — он в принципе плохо переносил толпу. Он ведь с детства привык целыми днями находиться один, да еще и не в городе, а в деревне…
Подробнее:
http://www.happy-giraffe.ru/user/34531/blog/post113023/p.s.
Вопрос имею... Почему определённый тембр голоса так действует на женщин,как об этот поведал главврач психиатрической клиники и почему определённый тембр голоса ,коим безусловно обладают женщины,не действует на мужчин?
