............
Однажды, давным-давно, в те времена, когда звери еще умели разговаривать...
... а люди - понимать их язык, жила-была молодая елочка, невелика росточком, зато могучая духом.
Росла она глубоко в лесу, окруженная большими деревьями, куда более величественными и древними, чем любые другие.
Каждой зимой папы и мамы со своими детьми отправлялись на старых деревянных санях в лес. С шутками да прибаутками они срубали несколько деревьев, не маленьких, но и не то чтоб уж очень больших, и увозили их, никто не знал куда. Почтенные лошади, запряженные в сани, сопели и фыркали, а колокольчики на сбруе делали динг-динг-донг. Веселый смех детей и взрослых эхом разносился по-лесу.
Маленькая елочка слышала, как об этом шептались самые старые деревья - те, что были слишком огромны и величественны, чтобы их пилить, - да, они слышали, что срубленные деревья увозят в какое-то удивительное место, которое называется "дом".
Там их принимали с великим почетом, благоговейно брали на руки и ставили в целительную воду. А потом вся семья, улыбаясь, собиралась вокруг. Дерево наряжали маленькими красивыми игрушками - лентами и шариками с конфетами внутри, и с шоколадными печеньями, и еще с другими вкусностями, - а на ветках зажигали хорошенькие маленькие свечки. И так, украшенное сластями и гирляндами из фруктов, а иногда даже дорогими стеклянными бусами и цветными зеркальцами, дерево становилось самым почетным гостем в доме. И это была, пожалуй, величайшая честь, какой только может удостоиться дерево.
Старые деревья, которые знали, о чем говорят, рассказывали, что для людей то было время великой радости: красиво наряженные маленькие дети пели и танцевали, в каждом доме зажигали огни, и даже звезды на небесах, казалось, сияли ярче обычного.
Как говорили старые деревья, молодые мужчины и женщины сновали тут и там, радостно перенося в гостиную, где был накрыт большой стол, всякие вкусные блюда, которые гости приносили с собой. Пожилые дамы надевали свои лучшие белые чепцы. Старики облачались в черные костюмы и шляпы. Все женщины наряжались в самые лучшие черные платья. Мальчики были в непривычных для них праздничных брюках и переминались от смущения, а девочки надевали длинные юбки, как раз такие, в которых хорошо делать реверансы. Все это выглядело совершенно замечательно. И об этом-то и мечтала маленькая елочка.
Год за годом елочка ждала, когда наконец пройдет лето и наступит осень, а за осенью придет красавица-зима. Почувствовав ледяной декабрьский ветер, она всегда радовалась, потому что ее роскошная зеленая шубка год от года становилась все гуще и пышнее. И каждую зиму снова приезжали веселые люди на санях и рубили деревья, а дети смеялись, играли в снежки и лепили больших снежных баб.
И хотя елочка была очень застенчива, она не могла ничего с собой поделать и кричала лесорубам: "Скорее! Выберите меня! Выберите меня! Я люблю детей. Мне так нравятся ваши праздники. Пожалуйста! Выберите меня!!!
Но годы шли, а ее никто не выбирал. Множество деревьев вокруг нее нашли свою судьбу и уехали с людьми. Теперь ее ближайшие родственники стояли от нее достаточно далеко, и она осталась одна и вся на виду, и росла, росла, росла из всех сил.
На следующий год снова приехали запряженные лошадкой сани со смеющимися детьми и взрослыми. Поравнявшись с елочкой, лошадь словно нарочно загарцевала, хотя отец семейства явно собирался ехать дальше, туда, где лес был темнее и елки росли гуще.
- Стойте! - воскликнул кто-то из детей. - Смотрите, вон хорошенькая елочка, стоит как нас дожидается.
"Да! Скорее сюда! Выберите меня! Пожалуйста, выберите меня!" - молча закричала в ответ елочка, стараясь стать еще прямее и еще выше. И, должно быть, семейство услышало ее, потому что сани остановились и, повернувшись, отъехали немного назад, и скоро вся семья уже прокладывала себе путь через глубокий снег, чтобы как следует рассмотреть дерево.
- Смотрите, какие у нее красивые ветки! - воскликнул тот из детей, у которого были самые румяные щечки. - Вы только поглядите, какая она свежая и зеленая!
- Вообще-то да, - отвечал отец: - ни слишком высока, ни слишком мала; пожалуй, как раз нам подойдет.
И он достал из саней топор. С первым же ударом елочка ощутила самую ужасную боль, какую только чувствовала в жизни.
- Боже! - закричала она. - Я умираю.
И лишилась чувств. Топор все бил и бил, пока дерево не отделилось от корней и не рухнуло наземь, подняв целое облако снега.
Немного погодя елочка пришла в себя и поняла, что едет по лесу, привязанная к саням. Звенели колокольчики на конской упряжи, болтали и смеялись люди в санях. Ужасная боль почти прошла, и елочка вспомнила, что они ведь едут в какое-то очень важное, красивое и замечательное место, которое она так хотела увидеть все эти годы.
Тут дядюшка сделал паузу, чтобы опять подравнять кончик своей лохматой сигары.
- Знаешь, девочка моя, что обычно говорится вот примерно в этом месте истории?
Я, конечно, знала, потому что в эту игру мы с ним играли уже много раз.
- Да, - сказала я. - Когда жить всем становится очень трудно, мы говорим: "Мы - как цыгане: табор идет вперед, и хотя мы покидаем знакомые места, чтобы отправиться в чужие и незнакомые, никто не печалится".
- Очень хорошо, - дядюшка улыбнулся и потрепал меня по голове. - За такой отлич-ный ответ я расскажу тебе, что было дальше.
Наконец, когда совсем стемнело, сани с семейством и привязанной сзади елкой остановились перед укрытой снежным покрывалом хижиной. Из домика вышли старик со старухой и принялись ходить вокруг саней, приговаривая: "Что за прекрасное, великолепное дерево! Такое стройное и раскидистое! В точности такое, как нужно! Самое оно!"
"Ого, - подумала елочка. - Как, однако, приятно, когда тебя так встречают. Интересно, это сюда попадали все наши родственники на протяжении всех этих лет? Надеюсь, я их скоро увижу".
Старики бережно и ласково сняли ее с саней. Они любовались ею, гладили ее кору, поворачивали и так и сяк, а потом поставили ее в ведро с прохладной водой, от которой боль окончательно утихла.
А когда выключили свет, елочка, которая всегда очень любила тишину и темноту леса, подумала, что ей здесь, наверное, очень понравится. И хотя она привыкла каждую ночь видеть небо, полное звезд, а сейчас ей был виден только его кусочек - через маленькое окошко под потолком, - она увидела, что одна звездочка ласково подмигивает ей, И тогда елочка подумала, что, похоже, это не последний сюрприз, который приготовила ей судьба.
От этой мысли елочка почувствовала себя счастливой и быстро заснула.
На следующее утро в доме было очень шумно; все бегали туда-сюда, шутили, ссорились и сразу снова мирились, о чем-то болтали. Кто-то притащил с мороза старую корзину, полную только что наколотых дров. Собаки носились по дому, путаясь у всех под ногами. От них не отставали дети, а иногда и мать с отцом, и дедушка с бабушкой принимали участие в веселой кутерьме. В дом поминутно входили еще взрослые и дети, неся множество коробок и свертков.
Елочка ждала, от волнения затаив дыхание. Когда с коробок сняли оберточную бумагу, внутри оказалось полным-полно самых разных украшений из тончайшего стекла. Там были целые гирлянды из клюко-вок и красивые маленькие свечки в разноцветных стеклянных подсвечниках.
И все это во множестве развешивалось на нашей елочке. А потом - о, что за чудное зрелище! - одну за другой зажгли дюжины свечей и стали размещать их кругами и спиралями на ветвях, все выше и выше, и вот елочка засияла совершенно несказанной красотой.
"Так вот о чем говорили старые деревья у нас в лесу!" - подумала она. И постаралась выпрямиться и стать еще выше и раскидистее. Дети кричали от радости и водили вокруг нее хороводы, а взрослые пели и играли музыку, а потом самый маленький мальчик, которого дедушка взял на руки, водрузил на самую верхушку елочки красивую бумажную звезду.
Той ночью, после того как детей увели спать и сама елочка уже тоже сонно зевала, а в окно светила огромная яркая звезда, в комнату тихо вошли дедушка и бабушка с подарками, завернутыми в мягкую коричневую бумагу и в красивые разноцветные лоскутки, сшитые между собою яркими ленточками. Они положили под елку маленьких лошадок, поросят и уточек, и еще коровок, сделанных из яблок и апельсинов, с ножками из палочек и нарисованными глазками и носи-ками, чтобы у них были приветливые, улыбающиеся мордочки. И все это они сделали своими руками, с бесконечной любовью, желая удивить и порадовать своих внучков и внучек.
Наутро елочка проснулась в тот миг, когда дети вбежали в комнату и радостно закричали:
- О, посмотрите на нашу прекрасную елочку! А под ней - подарки! И они кинулись развертывать кульки и пакеты. Сначала на свет появились прелестные тряпичные куколки с локонами из ниток и в домотканых платьицах. За ними последовали деревянные тележки и фургончики с настоящими вертящимися колесами.
Смеясь, дети срывали конфеты с веток, а елочка шуршала в ответ, радуясь тому, что может принять участие в таком удивительном празднике, как ей и мечталось в лесу долгими зимними вечерами.
К вечеру дети заснули на ковре в гостиной, взрослые тоже задремали, и даже собака и кошка разбрелись по своим углам. Елочка размышляла о своей необычной судьбе и обо всех случившихся за последнее время событиях. Она чувствовала себя очень-очень счастливой.
Ночью, когда все сладко сопели и похрапывали - собака и кошка вот так "ззззззз", а мама с папой и бабушка с дедушкой так: "ЗЗЗЗЗЗЗ", - елочка тоже крепко спала и видела во сне свою новую жизнь.
На следующий день и на следующий она гордо стояла в гостиной, хотя и несколько потрепанная от того, что дети пообрывали с ее ветвей все украшения, а звезда лихо сползла набекрень. Тем не менее все шло отлично, даже когда елочка увидела, как большинство взрослых и детей садятся в сани и уезжают.
"Они вернутся к вечеру, - подумала она, - и поставят меня снова в прохладную свежую воду, а то у меня так болит ствол. Они снова нарядят меня, и опять начнется праздник*.
А потом отец семейства подошел к елочке, снял с нее все украшения и положил их обратно в коробки, на подстилку из мягкой ваты. Он вынул елочку из ведра с водой и сильно встряхнул ее, чтобы то, что могло застрять в ветвях, обязательно выпало на пол. Когда на ней остались только гирлянды из высохшей клюквы, он взял ее и вынес из комнаты.
Елочку ошеломило такое грубое обращение, но она все еще не теряла надежды. "Интересно, в какую комнату он понесет меня теперь?" - думала она, представляя, как ее снова поставят в воду и будут наряжать, а потом будут дети и подарки, песни и танцы. И она тихонько вздохнула, думая обо всем об этом.
Но ее грубо потащили вверх по деревянной лестнице, все вверх и вверх, и чем выше они забирались, тем уже становились ступеньки. А когда добрались до верхней площадки, открылась какая-то маленькая дверца, и елочку безо всяких церемоний швырнули внутрь. В ужасе и отчаянии она закричала: "Почему так темно?!" - но никто ее не услышал, потому что дверь уже захлопнулась и слышался только удаляющийся топот вниз по лестнице.
Тут дядюшка глубоко вздохнул, сжимая сигару в своих страшных черных зубах.
- Вот, - сказал он, - мы и подошли к тому месту в истории этой маленькой жизни, когда ясно только то, что ничего не ясно. Понимаешь, что я имею в виду?
Мне казалось, что да, хотя полной уверенности не было. Я надолго задумалась, а потом сказала:
- Если скрипач потерял скрипку, он еще может играть?
Нет. Глядя на сумрачно-торжественное выражение лица дядюшки, я понимала, что ответ неверен.
Может быть: "В армии нет дядюшки Петра?" - То есть - в тюрьме нет сердобольного надсмотрщика, который перевязал бы узнику раны.
Нет, и этот ответ был неправильным.
Дядюшкино лицо выражало предельное внимание. Он напоминал собаку, которая едва не подрагивает от любопытства и нетерпения. Дядюшка ждал, чтобы я сказала одно-единствен-ное верное слово, которое вызвало бы немедленный кивок, или подмигивание, или улыбку, или восклицание, или удар ладонью по коленке.
И тут меня осенило. Я сказала едва не шепотом:
- А не значит ли это, что, хотя мы думаем, что идем в верном направлении...
На лице у дядюшки появилась торжествующая улыбка.
- ...Господь может внезапно поднять дорогу... Дядя энергично закивал.
- ...и опустить ее вместе с нами где-то в совершенно другом месте?
- Ты не зря училась, дитя мое, - пророкотал дядюшка. - Да, хотя мы и думаем, что идем в верном направлении, Господь может внезапно поднять дорогу и опустить ее вместе с нами где-то в совершенно другом месте. Именно так оно и есть!
Он обхватил ладонями мои щеки.
- Теперь ты заслужила окончание истории.
Т ак вот, это была тесная, холодная каморка на чердаке, свет в которую проникал лишь через крошечное окошечко под самой крышей. В него светила та самая огромная звезда.
"О горе мне, - подумала елочка, пы таясь понять, не сломала ли она себе чего. - Что я такого сделала, чтобы меня бросили в такое одинокое и холодное место?"
Но никто ее не услышал. И там ей суждено было провести не один день и не одну ночь.
Как-то ночью елочка заметила две пары светящихся красных точек - это были глаза двух маленьких мышек, что проживали на чердаке.
- О благородные дамы, - сказала она со всею учтивостью, - не знаете ли вы, когда за мной снова придут, чтобы забрать меня с чердака и отнести в ту красивую комнату?
Мышка в комбинезоне и теплом шарфе захихикала.
- П-п-п-придут, чтобы забрать тебя с чердака и отнести в ту к-к-к-красивую к-к-комнату? Ха-ха-ха!
Но вторая мышка, одетая в платьице и белый чепец, толкнула развеселившуюся локтем и обратилась к елочке куда более добрым голосом:
- Но, дорогуша, разве ты не прожила счастливую долгую жизнь?
- Да, конечно, - печально кивнула елочка.
- И я знаю - ты думала, что рождена для такой жизни, и совсем не хотела ничего в ней менять. Но... - и она ласково похлопала дерево лапкой, - ...все на свете заканчивается, моя дорогая, даже самое хорошее.
- Мое время закончилось? - в ужасе закричала елочка.
- Да, дорогуша, - мышка протянула лапку и снова похлопала по стволу. - Да, то время подошло к концу. Но теперь начинается новое время. Другая, новая жизнь всегда следует за старой. Так всегда бывает. Вот увидишь.
Две маленькие мышки просидели возле нее всю ночь. Они рассказывали истории и пели все песни, какие только знали. Елочка спросила, не желают ли они взобраться повыше и спрятаться в ветвях, чтобы им было теплее, и они ответили, что большое спасибо, с удовольствием, и так и сделали. И так вместе они проспали всю долгую ночь, а звезда снаружи подходила все ближе и ближе к их окошку, словно знала, что тут стряслось, и, жалея их, хотела подарить им весь свой свет.
На рассвете елочка и мыши были грубо разбужены звуком тяжелых шагов на лестнице. Мышиная парочка в испуге спрыгнула со ствола дерева.
- Прощай, добрый друг! - воскликнули они. - Помни нас, как мы будем помнить тебя и твою доброту.
И они стремглав кинулись к дырке в стене.
- И я вас, - кричала вслед елка. - И я буду вас помнить!
Дверь чердака с грохотом распахнулась, и на пороге показался в пальто и вязаной шапке отец семейства. Он схватил елку и потащил ее вниз по ступенькам, через порог и дальше во двор. Там он положил ее на большую деревянную колоду и занес над нею огромный тяжелый топор. Раздался ужасный треск расколовшегося дерева. При первом же ударе дерево поду-мало, что оно тут же на месте и умрет от боли, а при втором лишилось чувств.
Прошло немало времени, прежде чем елка пробудилась и обнаружила, что стоит в углу гостиной, куда она так стремилась. Она чувствовала себя не совсем уютно, ей недоставало зелени, а ее ветки торчали как-то не так и были все переломаны. Перед камином в креслах сидели старик со старухой, которые так заботились о ней, когда ее только привезли из лесу. Именно они тогда исцелили ее рану холодной водой. А сейчас они сидели рядышком у огня. Увидев их молчаливую нежность и любовь друг к другу, елочка улыбнулась, позабыв о собственной боли.
Старик поднялся и положил в огонь одну из еловых веток. Елка вскрикнула и задрожала, но неожиданно на нее снизошел покой, и она поняла, что на самом деле этот огонь пылает в ее собственном сердце и что таков ее труд и ее задача в этом мире - дарить тепло таким, как эти двое. Как это, должно быть, прекрасно, когда изнутри тебя согревает любовь, а снаружи - тепло огня!
И елка запылала еще сильнее и ярче. "Никогда не думала, что могу гореть так ярко, что могу напоить своим теплом целую комнату. Господи, как я люблю этих стариков!"
Каждая клеточка ее древесины - и скрытого в ней сердца - искрилась радостью и счастьем12.
Вечер за вечером еловое дерево отдавалось своему жертвенному счастью. Елочка была безмерно рада тому, что оказалась полезной, и обрела в этом новую жизнь. Она горела и горела, пока от нее совсем ничего не осталось, кроме золы и пепла, скопившихся на дне камина.
И пока старик со старухой выметали ее веником и совком, она думала, что и представить себе не могла, что проживет такую славную жизнь, и что большего нельзя было и желать.
Старики были очень аккуратны и не потеряли ни щепотки пепла, когда выметали его с поддона. Они ссыпали золу в расползшуюся старую сумку и оставили ее до весны.
Когда первые лучи весеннего солнца согрели землю, старик со старухой достали мешочек с золой, вышли из дому и рассыпали то, что осталось от елки, по своим садам, и полям, и виноградникам, по всей своей земле, сколько ее у них было. А когда пришли весенние дожди и солнце стало пригревать сильнее, еловая зола почувствовала, что под нею в земле что-то происходит. Тут и там, вокруг и со всех сторон пробивались и тянулись вверх крошечные зеленые ростки, и елка улыбалась тысячей улыбок и вздыхала от счастья, потому что снова оказалась нужной и полезной.
"Кто бы мог подумать, что можно стать пеплом и прахом и все же порождать новую жизнь. Как же мне повезло! Я выросла в тиши и покое леса, потом были целые дни и ночи звона бокалов, и свечей, и веселых песен. В долгие часы нужды и тревоги мне на помощь пришли друзья, которым тоже была нужна хоть частица тепла и сочувствия. Сгорая в огне, я поняла, что могу давать свет и тепло из самой глубины моего сердца. Какая же я счастливая елка! Как мне повезло!"
"Ах, - добавила она немного погодя, - из всего, что приходит, и уходит, и снова возвращается, одна лишь любовь длится и длится вовеки. Теперь я везде, я повсюду, куда ни взгляни. Где только нет меня в этом мире?"
Той ночью огромная звезда вновь летела по небу, а еловое дерево нежилось в благословенной теплой земле, обнимая все семена и корни, чтобы согреть и обласкать их, лелея все, что растет и дышит, чтобы те в свою очередь лелеяли тех, кто придет следом, и так поколение за поколением. В этой прекрасной земле, из которой она вышла и в которую теперь вернулась, она спала и видела сны, окруженная, как когда-то в родном дремучем лесу, чем-то могучим, величественным и древним, превосходящим любое разумение.
- Видишь, дитя мое? В мире нет ничего ненужного, все на что-нибудь да сгодится. В Господнем саду всему найдется место и время.
У нас в семье говорят: "Плакать ступай в поле; там твои слезы принесут пользу не только тебе, но и земле".
