Шарль Леконт де Лиль
(пер. с фр. В. Брюсов)
Слоны
Краснеющий песок, пылающий от века,
Как мёртвый океан, на древнем ложе спит;
Волнообразными извивами закрыт
Медяный горизонт: там область Человека.
Ни звука; всё молчит. Пресыщенные львы
Попрятались в горах лениво по пещерам;
И близ высоких пальм, так памятных пантерам,
Жирафы воду пьют и мнут ковёр травы.
И птица не мелькнёт, прорезав воздух сонный,
В котором царствует диск солнца, весь в огне.
Лишь иногда боа, разнеженный во сне
Лучами жгучими, блеснёт спиной червлёной.
Но вот, пока всё спит под твердью огневой,
В глухой пустынности, – пески, холмы, овраги, –
Громадные слоны, неспешные бродяги,
Бредут среди песков к своей стране родной.
Как скалы тёмные, на сини вырастая,
Они идут вперёд, взметая красный прах,
И, чтоб не утерять свой верный путь в песках,
Уверенной пятой уступы дюн ломая.
Вожак испытанный идёт вперёд. Как ствол
Столетний дерева, его в морщинах кожа,
Его спина на склон большой горы похожа,
Его спокойный шаг неспешен и тяжёл.
Не медля, не спеша, как патриарх любимый,
Он к цели избранной товарищей ведёт;
И, длинной рытвиной свой означая ход,
Идут за вожаком гиганты-пилигримы.
Их сжаты хоботы меж двух клыков больших;
Их уши подняты, но их глаза закрыты…
Роями жадными вокруг жужжат москиты,
Летящие на дым от испарений их.
Но что им трудный путь, что голод, жажда, раны,
Что эти жгучие, как пламя, небеса!
В пути им грезятся далёкие леса
И финиковых пальм покинутые страны.
Родимая земля! В водах большой реки
Там грузно плавают с мычаньем бегемоты.
Туда, на водопой, в час зноя и дремоты,
Спускались и они, ломая тростники…
И вот, с неспешностью и полны упованья,
Как чёрная черта на фоне золотом,
Слоны идут… И вновь недвижно всё кругом,
Едва в пустой дали их гаснут очертанья.
