Один мой знакомый по переписке - Борис Поляков
http://www.proza.ru/avtor/borispolakov - однажды написал вот такой рассказик. Привожу его полностью.
Собаки
Собака – друг человека.
Общеизвестное утверждение.
Довольно морозный день. Щёки горят от каждого дуновения ветерка.
Позавчерашнюю лыжню запорошило снегом, но не это заботило Вадима. По двум полосам от широких охотничьих лыж отчётливо виднелись собачьи следы – довольно свежие. Маленькие и большие. Никак не меньше восьми собак. Это очень тревожило, потому что наверняка они проверили петли и сожрали зайцев, если те, конечно, попались.
Вадим с удовольствием прогуливал школу в пользу браконьерства. Ведь куда приятнее ходить по лесу, читать звериные следы, нежели читать «Войну и мир» Толстого. Наверняка граф Толстой понятия не имел, как ставить петли на зайцев, а Вадим знал. Главное – найти хорошую тропу, по которой зайчишки рысачат по ночам, таким образом спасаясь от трескучих январских морозов.
Позавчера парень поставил пятнадцать петель, а сегодня он намерен был собрать трофеи. Конечно, некоторые петли собьются, некоторые тропы зайцы могут просто забросить, но уж три-четыре ушастых прыгуна он должен был поместить в свой рюкзак, никак не меньше.
А вот и осинник. Вадим медленно ступал на лыжах, раздвигая низко расположенные ветви, по испоганенной псами лыжне.
– Чёртовы собаки! – ворчал мальчишка, надеясь всё-таки, что они сожрали не всю добычу. Может, стая варваров что-нибудь пропустила, а может, какой-нибудь несмышлёный зайчишка влетел в петлю уже после того, как они провели рейд. Хотя… следы слишком свежие.
В деревне давно ходили слухи, что стая бездомных собак мародёрствует в лесу, а также устраивает коллективную охоту – по принципу волчьей – на косуль и кабанов, но Вадим не верил в эту болтовню, считая, что подобными россказнями охотники отпугивают конкурентов вроде него. Не верил до сегодняшнего дня. Он считал совершенно невероятным факт миграции бездомных собак из города в эту местность. Расстояние почти в пятьдесят километров – неблизкий путь. Неужели животным стало настолько голодно на городских помойках, что они двинули в лес? А то, что стая из города – он не сомневался. В деревне
нет бездомных собак – их сжирают не менее голодные бичи, умудряясь даже снимать с цепи свирепых волкодавов во дворах состоятельных хозяев. Подобные случаи происходят каждый месяц. Собачки явно пришлые. Факт их существования очень не понравился Вадиму. Не только потому, что они преследовали
его добычу. В стае голодных одичавших зверюг нет
ничего хорошего. – Поганые псы! – вновь выругался Вадим, подойдя к первой петле. Она была
выигрышной – так сказал бы дядя Миша, страстный фанат всевозможных лотерей, но выигрыш наглым образом сожрали. На снегу осталось лишь несколько клочков заячьего пуха. Такое бывает, когда лиса набредёт на удушенного зайца, но здесь была не лиса. Следы вполне внятно говорили, что за тушку этого бедняги шла самая настоящая война – псы грызлись между собой, вытоптав площадку примерно три на три метра. Очень плохие новости. Остальные петли можно даже не проверять – в них ничего не будет. Но Вадим не мог просто так оставить их в лесу – такая хорошая проволока была большим дефицитом, поэтому петли нужно снять, что он и сделал с первой.
Вторая петля находилась в полусотне метров от первой, но она оказалась пустой – тропа заброшена, третья – тоже пусто. Вадим заботливо скручивал петли в кольцо, прежде чем закинуть их в рюкзак. Повсюду были собачьи следы. Они шли по всему охотничьему маршруту.
Вадим плавно съехал по пологому склону в овраг, где находилась ещё одна петля. Она оказалась
выигрышной, но опустошённой. Та же картина: несколько капель крови, клочки пуха и утрамбованный снег вокруг. Негодование переполняло парня, но он ничего не мог поделать со сложившейся ситуацией.
«В следующий раз пойду в сторону озера, – думал он, – здесь уже делать нефиг, а там, в прибрежном лесочке, полно ушастых. К тому же, это с противоположной стороны села».
Его раздумья прервало еле слышное поскрипывание снега. На слух Вадим не жаловался, как, впрочем, и на зрение. Он резко обернулся и увидел в десяти метрах от себя тощую облезлую суку.
– Пошла отсюда! – выкрикнул Вадим, махнув рукой. Собака отскочила на полметра назад, поджав хвост, но не убежала, а оскалила зубы и прижала уши, издав глухое рычание.
– Пошла вон! – вновь крикнул он и нагнулся к земле, как бы подбирая камень – обычно этот приём действует при отпугивании собак. Но не в этот раз. Теперь сука даже не отпрыгнула, а лишь вздрогнула, подняв дыбом редкую шерсть на загривке.
Неприятный озноб пробежал от копчика к затылку парня, вздыбив все имеющиеся там волоски, как у той суки.
«Этого ещё не хватало, – подумал Вадим, совершенно растерявшись, – что же теперь делать?»
Новые выкрики и нецензурная брань результатов не дали – собака перестала на них реагировать, но стала помаленьку приближаться к мальчику, показывая, насколько хорошие у неё зубы. Сука была не очень крупная, но и не такая, которую можно просто отпихнуть ногой. Вадиму стало по-настоящему страшно и он заорал что было сил, надеясь, что кто-нибудь его услышит. С таким же успехом он мог кричать на необитаемом острове. Правда, сука от этого ора остановилась, задрожав мелкой дрожью и обмочившись.
– А-а, не нравится, падла! – воскликнул Вадим, чувствуя, что и сам вот-вот обмочится. И заорал ещё разок.
Собака заскулила, но отходить не собиралась.
«Что же делать? – метался мучительный вопрос в голове горе-охотника. Ответ пришёл, когда он чуть не упал, отступив на полшага и зацепившись за какой-то корень. – Конечно! Нужно выломать дубину!»
Вадим попытался сломать ближайшую молодую осину, но задача оказалась трудновыполнимой – деревце гнулось, но не ломалось.
– Чёрт побери эту осину!
А сука тем временем вновь начала наступать – медленно, по несколько сантиметров, но решительно. Неприветливое рычание лилось из её глотки вместе со слюной.
Вообще-то Вадим не очень боялся собак. Обычных собак. А эта дикая тварь мало походила на шавку, хватающую вас за штанину, выскочив из под калитки. У
этой собаки глаза горели от голода и ненависти, переполнявших её. Это могло напугать кого угодно. Тем более мальчишку.
Вадим переходил от деревца к деревцу, но лишь с четвёртой или с пятой попытки ему удалось переломить замороженный ствол.
– Сейчас я до тебя доберусь, сучка! – крикнул парень, направив на противника обломанный конец осины.
На этот раз собака отбежала с позорно поджатым хвостом – метров на пять, не меньше. Но при этом она так визжала – то ли от страха, то ли от злости, – что на её визг откликнулись
другие собаки. Не очень далеко. Они залаяли, завизжали и завыли, давая понять товарке, что услышали её зов и готовы прийти на помощь. Так, во всяком случае, показалось Вадиму. Как бы он хотел ошибиться!
«Пора сматываться отсюда! – решил Вадим, – чёрт с ними, с этими петлями!»
Он обломал лишние ветки и верхушку своего деревца – и получилась неплохая дубинка. Вадим взмахнул ею в воздухе так, что раздался свист. Собака рыкнула в ответ, не собираясь, по-видимому, отбегать дальше.
«Пора сваливать! Но как? Путь к отступлению закрыт этой сукой и
целой стаей собак, находящихся в отдалении. С этой облезлой тварью я бы уж справился как-нибудь, но свора…»
Сука не сводила гноящихся злобных глаз с мальчишки, подведённый голодом живот нервно вздрагивал.
«Придётся отступать вглубь леса, – подумал парень, – а потом попытаться обойти собак по дуге. Но сначала нужно выбраться из оврага».
Сука вскинула голову к небу и дважды исторгла хриплый вой и клубы пара из разгорячённой пасти. Ответ стаи прозвучал незамедлительно – нестройный хор голодных зверюг разного размера и возраста – уже ближе.
«Надо поторапливаться!» – паника уже готова была подхватить мальчика и утянуть его в омут безумия. Удерживала его в здравом русле лишь осиновая палка – слабая надежда на собственное превосходство.
Второй склон оврага оказался значительно круче, чем тот, по которому он спустился. Вадим поднимался лесенкой, обходя кусты и деревья на пути, не теряя собаку из вида.
Псина заметно оживилась, видя, что потенциальная добыча пытается уйти.
– Пошлаотсюдатварь!! – закричал Вадим, но легче ему не стало.
Сука залаяла, делая короткие пружинящие прыжки в сторону парня. Ей ответила стая – ещё ближе.
Мальчик заплакал, не выдержав нервного напряжения.
– Мама, мамочка, – запричитал он, двигаясь всё быстрее наверх. О Боже, как ему было страшно! Дыхание сбилось, участившись до предела. Сердце в груди затрепетало, как заяц, попавший в петлю.
– Мамочка, мама-а-а…
Собака не собиралась отступать, а, напротив, медленно наступала, спустившись уже на дно оврага. Она лаяла, бегала из стороны в сторону, скалила внушительные зубы.
– Уйди, падла! Уйди-уйди-УЙДИ-И-И… – Вадим сорвал голос от нечеловеческого крика, и теперь смог лишь прошептать:
– Уйтти!
А сука приближалась. Её уже не особенно пугали взмахи палкой, тем более Вадим больше на неё опирался при подъёме, чем махал, как оружием.
Наконец-то подъём закончен. Последний шаг лесенкой, теперь можно ставить лыжи на лыжню и – бежать, бежать без оглядки. Но… в последнюю секунду Вадим потерял равновесие, его корпус подало назад, и он начал скатываться спиной обратно в овраг.
– Нет! – прохрипел он, попытавшись ухватиться за куст, но на кусту осталась лишь его рукавица, а сам он покатился назад по крутому ухабистому склону. В конце концов одна из лыж за что-то зацепилась, и мальчик кубарем полетел в овраг, потеряв и дубину, и надежду на спасение. Всё что он мог – это скулить и махать в воздухе руками.
Чудовищный удар о землю на мгновенье затмил сознание, лишив способности вдохнуть или выдохнуть. Собака не упустила такой прекрасной возможности для неё и, подбежав к мальчику, впилась зубами в его открытую левую руку, с намерением проглотить кисть парня на закуску. Вадим вскрикнул, вернее захрипел от нечеловеческой боли, моментально придя в себя. Удивительно, но его осиновая дубинка оказалась как раз вблизи правой руки. Вадим схватил палку и что было сил саданул хищника по голове. Собака взвизгнула, разжав челюсти, и отскочила метра на три в сторону. Пасть её обагрилась свежей человеческой кровью. Если бы не сорванный голос, Вадим вопил бы сейчас, как пожарная сирена, теперь он мог издавать лишь мучительные хрипы да изливаться горючими слезами – это сколько угодно.
Рука сильно пострадала от зубов собаки – страшная рваная рана вскрыла кисть, как консервный нож вскрывает банку тушёнки, к тому же пальцы перестали слушаться – видимо, повреждены сухожилия. Боль была настолько сильной – во всём теле, в результате падения и укуса, – что её можно было сравнить лишь с элек¬трическим разрядом большой мощности. Спина и ноги вопили о милосердии ни¬чуть не меньше, чем прокушенная кисть. От лыж на унтах остались лишь крепле¬ния да бесформенные деревянные огрызки. Вадим попытался пошевелить ногами. Было больно, но они двигались. Кажется, ничего не сломано. Спасибо и на этом.
Собака, вкусившая свежей крови, нетерпеливо топталась вблизи и беспрерывно рычала, не осмеливаясь вновь наброситься на мальчишку – урок дубиной по башке пошёл ей впрок.
– Чтоб ты сдохла, сука! – прохрипел Вадим и попытался встать на ноги, опираясь на палку. Ему это удалось, но боль была такой, что в глазах потемнело.
«Может, я ничего и не сломал, но досталось мне по первое число», – думал он.
Сука не собиралась подыхать. С какой стати! Она вновь залаяла, брызгая слюной. Лай стаи отозвался совсем рядом. Ближе, чем хотелось бы.
– Мамочка-а-а… – отчаяние охватило Вадима и уже не хотело отпускать. Он сделал несколько мучительных шагов – больно, чертовски больно! Бежать он точно не сможет.
«Дерево! – вспыхнула спасительная мысль, – как я сразу не догадался! Нужно влезть на дерево».
Как назло, повсюду были лишь кусты орешника да осиновый молодняк. Подходящее дерево, на котором можно спастись – в пятнадцати-двадцати метрах. Как это далеко, когда ноги превратились в болящие костыли!
Вадим, опираясь на свою дубину, двинулся к спасительной осине. «До нижней ветки можно легко дотянуться, – отметил он про себя, – лишь бы успеть». Превозмогая жуткую боль, он переставлял ноги на считанные сантиметры вперёд, а тощая сука шла за ним по пятам, не переставая рычать.
Стая собак приблизилась настолько, что почуяла кровь, текущую с левой руки Вадима. Псы залаяли, завизжали от возбуждения – на разные голоса. Боже, как близко!
Вадим попытался прибавить шагу, но каждый шаг давался ему с мучительным трудом. Горячий пот заливал ему глаза, мешая держать в поле зрения опасного противника.
«Боже, помоги мне! – молился Вадим, – я больше никогда не буду прогуливать школу, я прочитаю “Войну и мир”, всё что угодно, только помоги мне!»
Какофония ужасающих звуков приближающейся стаи резала слух и ввергала в дрожь. До дерева осталось всего десять шагов… девять… восемь…
Вдруг на краю оврага показалась первая оскаленная морда – огромная безухая овчарка с бешеными глазами. Она, не задерживаясь ни на секунду, влетела в два прыжка на дно оврага и помчалась к мальчишке. Появилась ещё одна собака – лохматая дворняга, затем доберман с порванной губой, потом ещё одна, ещё…
До Вадима начало доходить, что он не успеет доковылять до спасительного дерева. Он повернулся лицом к врагу, выпучив обезумевшие глаза, раскрыв рот в еле слышном вопле ужаса.
Прямо на него неслось около десятка злобных тварей – разношёрстные, разнополые, разной величины, но все яростно лающие и рычащие, опьянённые запахом крови. Тощая сука приободрилась от появления столь шумной компании и теперь тоже неслась на мальчика, раскрыв голодную пасть.
Вадим замахал своей дубинкой из стороны в сторону, надеясь отпугнуть взбешённую свору.
Но собаки не испугались…
