Колониальное присвоение земель коренных народов часто начиналось с некоего общего утверждения, что народы, занимающиеся добычей пищи, действительно живут в Естественном состоянии, что означало, что они считались частью земли, но не имели законных прав на владение ею. Вся основа для лишения собственности, в свою очередь, основывалась на идее, что нынешние жители этих земель на самом деле не работают. Аргумент восходит ко Второму трактату Джона Локка о правительстве (1690), в котором он утверждал, что права собственности обязательно вытекают из труда. Обрабатывая землю, человек ‘смешивает свой труд’ с ней; таким образом, он становится, в некотором смысле, продолжением самого себя. Ленивые туземцы, по словам учеников Локка, этого не делали. Они не были, как утверждали локианцы, "улучшающими землевладельцами", а просто использовали землю для удовлетворения своих основных потребностей с минимальными усилиями. Джеймс Талли, специалист по правам коренных народов, объясняет исторические последствия: земли, используемые для охоты и собирательства, считались свободными, и "если коренные народы попытаются подчинить европейцев своим законам и обычаям или защитить территории, которые они ошибочно считали своей собственностью на протяжении тысячелетий, тогда именно они нарушают закон природы и могут быть наказаны или “уничтожены”, как дикие звери". Аналогичным образом, стереотип беззаботного, ленивого туземца, живущего жизнью, свободной от материальных амбиций., был использован тысячами европейских завоевателей, надсмотрщиков плантаций и колониальных чиновников в Азии, Африке, Латинской Америке и Океании в качестве предлога для использования бюрократического террора для принуждения местного населения к работе: от прямого порабощения до карательных налоговых режимов, барщины и долгового рабства.
