Демон сидящий. 1890.
Демон Врубеля - в чем-то близкий лермонтовскому, а в чем-то другой. Во всем многообразии его оттенков и ликов можно различить три основных.
Первый – обуреваемый сомнениями и жаждой познания. Он сродни и байроновским титанам, и герою Лермонтова.
Второй аспект этого же образа – его смягченная, «примиряющая» ипостась; тот, кто у Лермонтова «похож на вечер ясный – ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет» ;
он печален, задумчив, но не озлоблен. Третий лик Демона – лик отверженного и ожесточенного, проклинающего и проклятого. Но нигде он не является носителем зла и коварства.
"В художнике открывается сердце пророка", - говорил о Михаиле Врубеле Александр Блок.
А сам Врубель жаловался, что его "Демона" неправильно понимают: это вовсе не представитель темного мира.
Демон – "дух не столько злобный, сколько страдающий". Он просто олицетворяет "вечную борьбу мятущегося человеческого духа, ищущего примирения… страстей,
познания жизни и не находящего ответа на свои сомнения ни на земле, ни на небе".
Когда смотришь на портреты Врубеля – Надежды Забелы-Врубель (жены художника), поэта-символиста Валерия Брюсова, улавливаешь в лицах его моделей душевную
двойственность и зыбкость Демона, или античного Пана, или Шестикрылого Серафима (у Врубеля есть картины с одноименным названием).
Его земные и божественные существа похожи. Анна Каренина, которая в порыве любви сжимает сына Сережу, - и та выглядит у Врубеля демонической женщиной,
одержимой страстями. Она так смотрит на ребенка, что начинаешь за него волноваться.
А у "Девочки на фоне персидского ковра" - взрослый, печальный, нездешний взгляд.
Врубель вообще любил такие лица – задумчивые, с печатью обреченности, или же экстатические, одурманенные трансом.
При этом, создавая свои шедевры – полотна, декоративные панно, скульптуры, фрески, Врубель редко бывал доволен ими.
В 1902 году знаменитый психиатр Владимир Бехтерев поставил Врубелю диагноз – острое душевное расстройство. Неизлечимая болезнь загнала художника в клинику, ему оставалось жить восемь лет. Доктор Федор Усольцев, лечивший Врубеля, вспоминал, что даже в болезненном возбуждении, спутанности мыслей и чувств, Врубель творил – лепил из глины странные фигуры, рисовал. Искусство было дыханием и мышлением Врубеля. А стоило прислушаться к его вроде бы бессвязным речам, и в них начинала проглядывать логика, смысл и чувство. Кстати, психиатры Усольцев и Введенский собрали коллекции картин Врубеля, которые были показаны публике в 1955 году.
Когда в 1906 году знаменитый импресарио Сергей Дягилев показал ретроспективу полотен художника на Осеннем салоне в Париже (из 13 залов русского искусства один был полностью врубелевский), Пабло Пикассо восхищался работами Врубеля. Ему было близко врубелевское расщепление мира – почти анатомический труд.
В России последователем Врубеля отчасти станет Павел Филонов, "очевидец незримого", тоже препарировавший реальность с мастерством хирурга.
Врубель жадно исследовал мир: путешествовал – с тем, чтобы потом сказать: "Сколько у нас красоты на Руси!",
пробовал себя в разных видах искусства, реставрировал росписи купола Святой Софии в Киеве, был архитектором.
Он спроектировал фасад дома Саввы Мамонтова на Садово-Спасской улице в Москве в 1891 году.
Жизнь – это путешествие вовне и вглубь себя самого, мог бы сказать Врубель. Его тревожное и самоуглубленное творчество напоминает о глубинах духа и его безднах.
