Этот текст был написан вчера для другого форума, и по этому возможны некоторые непонятки. Но я ни захотел ни чего менять и перенес так, как написал...
Слово "дикий" испоьзуется, в основном, для обозначения чего-то, крайне несусветного... мы так привыкли.
Но этимология этого слова говорит, что значение раньше было слегка противоположное. Дикий (транскрибированое из "Дивий") озачало не много ни мало, как ""принадлежащий Диву". Див... и тут, почти все из известных мифологий как-то подозрительно созвучны. От Новой Зеландии до прибалтов, от Индии до Британии... Дивы, Дэвы, Диевас, Дева(та), и тд... всех не перечислишь. И почти все они были персонажами далеко не последними, даже при всех превратностях, которые происходили с религиями и мифологиями. Кароче, в древнеславянском - Див был чем-то, типо Орла для нагуалистов. Диво (в смысле "чудо") это было его рук дело... ну и все "дивное" - его продукт. А мир животный и растительный был "миром Дивьим". (То позднее, Род возглавил пантеон и получилась приРода).
К чему я это все. Из книги про Шамана, мне понравилось как в языке дрених чукчей описывался простой полет чайки... "Дух побережья проявил себя этой чайкой и я понимаю этот знак" (Каков синтаксис!!!). Так вот. Я не склонен считать что животные, которых так глубоко презирает Пипа настоль уж ничтожны, что и не заслуживают ни какого внимания... Понимаю, древние были тупые, чукчи - тупые... но их умение жить в той среде о которой мы так элегантно судим... почему-то ни кого не заставляет задуматься. Мы оч радостно судим о том, о чем опыт у нас примерно на нуле... Может не стоит судить?
Тут как-то Фунтег, заметил, что у меня много историй про жывотных... А их и в самом деле немало. Но это не от того, что я четыреста лет в лесу прожил, скорее от того, что внимания хватало не только на себя.
Когда прочитал у Серкина про "благодарность волка" - лося вспомнил. А немного погодя, всплыли еще две короткие истории...
Как по каким-то причинам, зачем-то, сова и заяц попали ко мне. И как они "выразили" свою благодарность, когда я их отпускал...
На коротких лесных лыжах, бежал по кольцу проверяя капканы и петли на зайцев. Когда петли или капканы подолгу стоят в одном месте, место запоминается и уже из далека видно - есть што или нету.
Смотрю - стоит на вытянутых ногах заяц и крутит головой... Он стоял на вытянутых ногах... Зрелище... обхахочишся. Раньше никогда не видел. Доже в кино. Подъехал. Заяц в петле. Живой. (Нонсенс! Обычно, они сразу начинают метаться и затягиваются насмерть оч быстро). Накрыл его курткой, отстегнул петлю и так в куртке принес домой. В комнате выпустил. Тут он давай метацца! Прыгал по стенам, все перворачивал, перепрыгивал, кувыркался... пока не успокоился, спрятавшись где-то за приставлеными к стене холстами.
Что с ним делать? Не представлял. Решил, пусть пока у меня поживет. Кормил его ивовыми прутьями, жрал он их радостно Грыз сырую картошку, особенно ему понравились черные сухари... Я иногда делал с него наброски, рожа была презабавная и трогательная. Нравился он мне. Хотя и был сволочью. Перегрызал все вертикально висящие провода с озверением и сразу. И жили мы нормально. Недели две или три. Потом, мне надо было куда-то отъехать, а куда его? Решил выпустить. Ранним, еще едва просвечивающимся утром вытащил его на крыльцо, столкнул вниз. Он в несколько прыжков перескочил огород, и оказавшись в двух метрах от стены леса... остановился. Попрядал задними лапами, поежился... явно, че то мялсе. Потом, встал на свои длинные задние ноги, несколько секунд смотрел на меня. Нетипично, непонятно, зачем-то... А потом, медленно, лениво и неохотно поковылял в лес...
А этой же зимой, на этом же кольце в капкан на куницу попала красавица полярная сова. Жуткой, редкой красоты птица. Как попала? Ума не приложу... Но тоже, накрыл курткой, притащил домой. Лапа была перебита капканом и отпускать было нельзя. Из кембрика от электропровода сделал шину, примотал пластырем, оставил ее у себя. Интересная была птица. Молчаливая. Самодостаточная. Первые дня четыре вообще ни чего не ела. Потом, потихоньку, чтоб я не видел начала. Не стану рассказывать как мы жили, не о том разговор. Но когда она уже стала уверено садиться на больную лапу, а потом и хвтать ею, шину снял и понес на крыльцо выпускать. Опять серое, едва начавшееся утро. Подбосил ее в воздух. Она поняла что свободна. Но не понеслась прочь, куда глядят ее удивительные глаза... нет. Она села на крышу сарая метрах восьми. Необыкновенной красоты существо... Пронзительно белая, пластичная, легкая, сильная с невероятными глазами она сидела на крыше сарая хвостом ко мне и неизвестно почему не улетала. Сидела. Потом повернула ко мне свои странные, нечеловеческие глаза... смотрела, смотрела... Зачем? Потом неслышно оттолкнулась и уплыла в наступающее утро.
Конешно. Древние тупые. И жывотные тупые. А мы страшна умные. Только чет смешно мне от такого мировозрения...
Я начал с этимологи, с древнего значения слова "дикий", а закончу тож старыми делами. Сказками... "Не стреляй Добрый Молодец, я тебе пригожусь"! И пригождались. Наверное, сказки... такие же тупые как и все древнее... как жывотные.