Только идиоты могут от таких ребёнка захотеть».
А ещё Виктор обратил внимание, что среди попадавшихся ему навстречу женщин и девушек очень мало полностью здоровых.
Одни — сутуловатые, другие — с таким выражением на лицах, будто колики у них в животе, у третьих — явные признаки ожирения или нездоровая худоба.
«Нет, от таких детей рожать нельзя, — думал про себя Виктор. — Ну, надо же, явно каждая из этих женщин мечтает, чтоб подкатил к ней принц на белом «Мерседесе», а элементарного для этого принца сделать не могут. Они не смогут родить здорового ребёнка, раз сами — не очень здоровы».
Виктор не стал вызывать своего водителя и добрался до офиса на троллейбусе, всё время, во время пути, разглядывая женщин, стараясь подобрать среди них достойную родить ему сына, но тщётно.
В течение дня и в обеденный перерыв, оставаясь один в своём кабинете, он не переставал думать о женщине, которая родит ему сына.
Иногда у него возникало ощущение, будто он подбирает женщину, которая будет рожать его самого.
В конце концов, пришёл к выводу: идеальную мать для сына не найти, её нужно сотворить.
Для этого, необходимо найти более или менее здоровую молодую женщину приятной или хотя бы не отталкивающей наружности, с добрым характером, создать ей условия для занятия всевозможными тренингами и поправки здоровья в лучших санаториях.
Но, главное — отправить её на обучение в лучшее учебное заведение, где она смогла бы получить знания по подготовке к беременности, вынашиванию ребёнка, самим родам и дошкольному воспитанию.
В конце рабочего дня он вызвал к себе юриста фирмы Валентину Петровну, женщину, умудрённую жизненным опытом.
Предложил сесть в кресло и начал издалека.
— У меня к вам несколько необычный вопрос, Валентина Петровна. Он, как бы, личный, но для меня — весьма важный.
Одна моя родственница попросила узнать... Она, в общем, замуж собирается, ребёнка завести хочет.
Просила меня узнать, где есть у нас в стране хорошее учебное заведение, в котором обучали бы, как лучше вынашивать ребёнка во время беременности, как рожать и воспитывать его впоследствии. И каковы должны быть действия отца?
Валентина Петровна внимательно выслушала, некоторое время молчала, потом сказала:
— Как вы знаете, Виктор Николаевич, у меня — двое детей, и я всегда интересовалась литературой о родах и воспитании детей, но о существовании у нас в стране или за рубежом такого учебного заведения даже не слышала.
— Странно. Всему учат, а этот, самый важный вопрос, ни в школах, ни в высших учебных заведениях даже не затрагивают? Почему?
— Да, странно...— согласилась Валентина Петровна, — я над этим как-то и не задумывалась, а теперь и мне кажется странным такое положение дел.
Вопрос о преподавании в школах сексуальных взаимоотношений Государственной Думой вроде бы обсуждается, а вот, вопрос об обучении тому, как правильно рожать и воспитывать детей, не ставится.
— Значит, каждая семейная пара вынуждена экспериментировать над своим ребёнком?
— Получается так. Экспериментировать. Есть, конечно, множество всевозможных курсов, на которых учат родителей поведению при родах, тому, как обращаться с новорождённым, но, так как нет научного обоснования этого процесса, определить, какие курсы действительно помогают, а какие вредят, практически невозможно, — ответила Валентина Петровна.
— А вы были на курсах, Валентина Петровна?
— Младшую дочь я решила рожать дома, в ванне с помощью акушерки. Сейчас многие так делают. Считается, что ребёнку в домашних условиях, в присутствии родственников, комфортнее появляться на свет.
Говорят, что новорождённый чувствует, когда к нему относятся с любовью, а когда с безразличием, как часто бывает в роддомах. Там ведь, конвейер.
Разговор с Валентиной Петровной не обнадёжил Виктора, а напротив, привёл в удручающее состояние.
Две недели он всё свободное от работы время размышлял о проблеме рождения детей. Две недели он, когда ходил по городу пешком, посещал элитные рестораны, бары, театры, всё вглядывался оценивающе в лица женщин.
Даже в деревню ездил, но и там никого подходящего для себя не нашёл.
Однажды он подъехал на своем джипе с тонированными стёклами к педагогическому университету и смотрел сквозь окно автомобиля на идущих мимо девушек.
Спустя три часа обратил внимание на вышедшую на крыльцо молодую девушку с короткой, но тугой русой косой, статной фигурой и, как ему показалось, неглупым лицом.
Когда она проходила мимо джипа к автобусной остановке, Виктор опустил стекло и окликнул ее:
— Девушка, простите пожалуйста, я тут друга своего ждал, да не дождался, не могли бы вы мне показать, как к центру города лучше проехать, а я вас потом домой отвезу, если захотите.
Девушка оценивающе посмотрела на джип и спокойно ответила:
— Отчего же не показать. Покажу.
Когда она села на переднее сиденье и они познакомились, Люся сказала, показывая на пачку сигарет:
— У вас хорошие сигареты, позвольте закурить.
— Да, пожалуйста, курите, — ответил Виктор и обрадовался раздавшемуся звонку мобильного телефона.
Сообщение было пустяшным, но, отключив трубку, Виктор сделал озабоченное лицо и сообщил жадно затянувшейся сигаретой Люсе:
— Обстоятельства изменились. Мне срочно необходимо прибыть на деловую встречу. Так уж извините.
Он высадил курившую Люсю, решив, что не позволит травить дымом своего сына.
Эти две недели Виктор не встречался со своей любовницей и не звонил ей. Решил: раз она не хочет рожать, раз ей хочется только развлекаться да по фешенебельным курортам ездить, она ему не нужна.
Конечно, весьма приятно было проводить с ней, красивой и умной, время, но сейчас его жизненные планы серьёзно изменились.
«Оставлю ей квартиру: всё же, эта женщина скрашивала какое-то время мою жизнь», — решил Виктор и направился к университету, где училась Инга, чтобы отдать ей свой комплект ключей.
На ходу он позвонил ей по мобильному телефону:
— Привет, Инга.
— Привет, — ответил в трубке знакомый голос, — ты где сейчас?
— Подъезжаю к твоему университету, ты скоро заканчиваешь?
— Я уже десять дней как не хожу в университет и, похоже, в обозримом будущем уже не буду в него ходить.
— Что-то случилось?
— Да.
— Ты где сейчас?
— Дома.
Когда Виктор, открыв своими ключами дверь, вошёл в квартиру, Инга в домашнем халате лежала на постели и читала какую-то книгу. Она взглянула на Виктора:
— Кофе и бутерброды на кухне,— не вставая, сказала она и вновь углубилась в чтение.
Виктор прошёл на кухню, отхлебнул два глотка кофе, покурил, положил на стол ключи, потом подошёл к двери спальни и сообщил по-прежнему читающей Инге:
— Я уезжаю, возможно, надолго или даже навсегда. Квартиру тебе оставляю. Прощай. Будь свободна, счастлива.
И направился к выходу. Инга догнала его уже у самой двери:
— Нет уж, подожди, негодяй, — незлобно произнесла она и дёрнула Виктора за рукав. — Уходишь, значит. Всю жизнь мою переломал, а теперь прощай?
— Чем же я твою жизнь переломал? — удивился Виктор. — Мне с тобой было хорошо, но и тебе, думаю, недурно. Квартира у тебя теперь будет собственная, нарядов полно. Живи себе, радуйся, как хотела. Или ещё и денег хочешь?
— Ну, точно, ты — негодяй. Это надо же, так наплевать в душу. Квартира, наряды, радуйся...
— Да ладно тебе. Не устраивай разборки — у меня дела важные. Прощай.
Виктор взялся за ручку двери. Но Инга снова удержала его, схватив за руку:
— Нет уж, дорогой, подожди. Ты скажи мне, пожалуйста.
Ты просил, чтобы я тебе ребёнка родила? Просил?
— Просил, ты отказалась.
— Сначала отказалась. Потом думала два дня и согласилась. Аспирантуру бросила, курить бросила, зарядку по утрам делаю, а тут ещё книги о жизни, о детях попались, оторваться не могу: изучаю, как рожать лучше, а он «прощай». А я только тебя и представляю отцом нашего...
Осознав услышанное, Виктор порывисто обнял Ингу, сдавленным шёпотом повторяя: «Инга, Инга...».
Потом, он поднял её на руки и понёс в спальню. Бережно, как величайшую драгоценность, положил на кровать и стал суетливо раздеваться.
Страстно, как никогда ранее, обнял лежащую на постели Ингу, стал целовать ее грудь, плечи, пытаясь снять с неё халат, но Инга, вдруг, оказала ему молчаливое сопротивление и стала отталкивать его:
— Ты успокойся, пожалуйста. Дело — в другом. Одним словом, никакого секса у нас с тобой сегодня не будет. И завтра, и через месяц не будет, — сообщила Инга.
— Как не будет? Ты же сказала, что согласна родить?
— Сказала.
— Но, как ты сможешь родить без секса?
— Секс должен быть совсем другим. Принципиально другим.
— Как это?
— А так это. Ты скажи мне, дорогой мой, будущий любящий папа. Почему ты хочешь, чтобы родился твой ребёнок?
— Как это так? — в недоумении сел на постель Виктор. — Всем известно почему. И нет тут вариантов.
— Ясно говоришь. Но, всё же, давай уточним, чего ты хочешь и какой вариант выбираешь. Ты хочешь, чтобы твой ребёнок родился, как следствие, как побочный эффект твоих или наших совместных плотских утех? Или ты хочешь видеть его желанным плодом нашей любви?
— Думаю, ребёнку неприятно быть побочным эффектом.
— Значит, плодом любви. Но ты ведь, не влюблён в меня. Я тебе, конечно, нравлюсь, но это — ещё не любовь.
— Да. Инга, ты мне очень нравишься.
— Вот видишь, и ты мне очень нравишься, но это — ещё не любовь. Нам надо заслужить любовь друг друга.
— Ты, наверное, начиталась чего-то странного, Инга? Любовь — это такое чувство, которое само приходит неведомо откуда. И уходит неведомо куда. Заслужить можно уважение, но любовь...
— А мы должны заслужить именно любовь друг друга, и поможет нам в этом наш сын.
— Сын! Ты чувствуешь, что у нас будет сын?
— Почему будет, он уже есть.
— Как это есть? — вскочил Виктор, значит, у тебя уже есть ребёнок? Ты скрывала, значит. И от кого же он? Сколько ему?
— От тебя. И ему ещё нисколько.
— Так значит, его ещё нет?
— Есть.
— Слушай, Инга, я тебя совершенно не понимаю. Говоришь какие-то странности. Ты можешь как-то яснее говорить?
— Попробую. Вот, ты, Виктор, захотел ребёнка и стал думать о нём. Потом и я захотела, и тоже стала о нём думать. Теперь известно: человеческая мысль — материальна. И значит, если мы мысленно представляем своего ребёнка, значит, он уже есть.
— И где же он сейчас?
— Не знаю. Может быть, в каком-то другом, неведомом нам измерении.
Может быть, в какой-то Вселенской галактике бегает босыми ножками по звёздам и разглядывает голубую Землю, на которой ему предстоит в материальное воплотиться.
Может, вот сейчас место выбирает, где ему родиться и при каких условиях, и как-то хочет об этом сообщить нам. Ты не слышишь, не чувствуешь его просьб?
Виктор смотрел на Ингу широко открытыми глазами, как будто видел её впервые. Никогда она так не рассуждала.
Ему было непонятно: в шутку или серьёзно она говорит. Но фраза «может, он сейчас место выбирает, где ему родиться» заставила задуматься.
Рождаются люди в разных местах: бывает, и в самолёте, и на корабле или в автомобиле, многие рождаются в родильных домах, некоторые — дома, в ваннах.
Рождаются, как получится, но где бы хотели рождаться дети?
Вот, например, он, Виктор, если бы была возможность выбора, где бы хотел родиться?
В России или в лучшем родильном доме Англии, Америки?
Но ни один из вариантов как-то особенно его не привлекал.
Инга прервала размышления Виктора:
— У меня есть чёткий план нашей совместной подготовки к встрече с нашим сыном.
— Что это за план?
