Ну вот конкретно здесь на ШЛ у Волосатого есть гипотеза полей, у Шелтопорога - гипотеза резонансов. Соединив их, мы получим твою розетку. Но у нас просто в силу недоразвитости вида, отсутствует вилка. И всё от того, что наш генератор резонансов нам не принадлежит. Поэтому все наши взаимодействия с внешним миром, с этими полями, не имеют никакой структуры. Даже метода тыка. Всё, что имеет какую-то результативность, связано не с тем куда и как мы тыкнем вовне, а с тем, как мы удачно тыкнем исключительно внутри себя, случайным образом запуская наш генератор частот. Особо отмечу: не запуская нужную частоту, этого мы пока не умеем, а запуская поиск генератора. То есть, мы можем только случайно, тыкая приблизительно, включить радио. Но поиск нужной частоты происходит уже без нашего участия.
Попав в такое безвыходное положение, человек находит единственный выход - фантазии. Ведь стремление есть и оно постоянно. А реализации нет. И фантазия становится главной опорой. Ведь если в доказуемой методологии мы обнаружили свою беспомощность, то в фантазии ещё теплится надежда. И весь идеализм с головой ушёл в интуицию. Вплоть до его крайней формы - феноменологии. Здесь уже не просто уход в интуицию, а беспредпосылочное интуитивное переживание как способ познания. Да что там познания, за этим скрыто нечто большее - способ жизни. И если убрать все ужимки, всю воду, всю многословность и логическую поддержку, а оставить суть - мы признаём интуицию уже существующим знанием в себе и нам остаётся только стать этой интуицией. Ясность ума у КК - о том же. Ведь эта ясность наступает до знания. А ясность без знания - это вера. Ясность ума - это верование в себе. Во что-то. Беспредпосылочно. Важно не залипать на этом веровании, не "материализовывать" его, не раскодировать объяснениями. Мало того, в объясняющем логическом сознании она вообще должна восприниматься чуть ли не ошибкой.
И я не вижу за всем этим безэмоциональной стабильно сложившейся системы. Не вижу бессмертного начала Человека и смертное как производное этого начала. Наоборот, в этом нашем стремлении я вижу страсть. Жажду бессмертия именно как единственное стремление этого начала, самого естества.