стихи Ома,
Как не любить тебя?
Этим жарким летом было все иначе, наконец сумел тебя найти,
Я поймал тот самый лепесток удачи больше и не может повезти.
П-в
Ну как не любить тебя, что ты такая, уж какая есть другого не дано,
Я тебя как Солнца луч касаюсь, словно губ твоих прозрачное вино.
Посмотри на эти золотые горы, посмотри какие облака,
Я надеюсь, ты со мной теперь не будешь спорить, наша жизнь, как эта горная река:
По седым камням она спускается, с недоступной высоты до дна,
Как она уходит - не прощается, напрягайся, будешь как она.
Мы с тобой однажды утром выйдем к морю, в тени леса с запахом хвои,
Мы с тобой тогда уже не будем спорить - это будет все для нас двоих.
***
То, что я искал.
Эй, Вы, уберите ноги, осталось пять секунд до эфира,
Господин Экимото надел свой потертый пиджак для харакири.
Но много ли правды в быстром движеньи клинка?
Куда сложнее проплыть до конца и понять, куда клонит река.
Я хотел бы жить, как актер в кино, но с правом вернуться в кресло,
В котором мне уже все равно и мне почти интересно,
А ты, режиссер, хоть тресни, но я сам с собою вместе,
Когда сижу в своем мягком кресле, а кино – где-то там, далеко.
Я вчера читал популярную книгу: как без усилий добиться всего,
И читай-не читай – и то, и другое приносит один и тот же успех,
Но, пожалуй, что это не сможет заставить поверить меня в то, что я живой
И сегодня мода сменилась и я снова в кровь деру пальцы карабкаясь вверх.
Я как-будто хотел чего-то найти, я насиловал свою лень
И что-то опять заставляет меня проживать тот же самый день.
До тех пор, пока я не пойму, что нету других проблем,
Пока я не пойму один к одному, что это и есть то, то, что я искал.
***
Грусть-тоска. (август 1997 года)
1
Песни, песни от скуки, простые слова из замерзших ладоней.
От головы начинаются руки, из рук – слова, из сердца – огонь.
Эй, рядовой, пораскинь головой, а не хватит ли нам притворяться травой?
Снег, Луна и далекий призрачный вой / до небес достает, Небеса достает,
Грусть-тоска.
2
Поведи меня в бой, поведи за собой, хорошо если мы победим с тобой,
Хорошо, если плачут они, но я знаю в этом что-то не то.
Мне кажется – я живой, я думаю, что я есть,
Мне хочется верить в слова на песке, в окно в золотую ночь.
Я злюсь, потому что я – злой, смеюсь, потому что смешно,
Немного скучаю по лету зимой, а в общем-то все равно,
Грусть-тоска.
***
...Требования Духа.
Когда бы со мной ничего не случилось, я мог бы прожить 200 лет осторожно,
Но я побежал, отряхнулся и понял, что здесь ничего боле сделать не можно.
Фальшивые люди в оранжевых майках неслись впереди и ломали дорогу,
Меня обогрели, затем обокрали, теперь ничего больше сделать не могут.
Спасибо тебе, враг нетоптаный мною, за то, что осталось еще с кем бороться,
Спасибо тебе, дивный свет за стеною, за дырку в стене, чудный вид из колодца,
Последнее утро в промозглых квартирах, за старые письма, вчерашний мой ужин,
Спасибо тебе за картошку в мундирах, спасибо за то, что я на хрен не нужен,
Спасибо тебе, сладкий дым сигареты, спасибо тебе за иллюзию счастья,
Я брошу тебя, как ступень от ракеты, чтоб легче лететь между ревом ненастья.
И я просыпаюсь в холодной постели, как старый дурак, что напился и клюкнул.
Я снова один, и так хочется верить, что есть еще кто-то, кого я люблю...
Конечно, я помню, как мы разминулись - волшебный полет и беззубая старость:
Я был, как хотел, где-то в жарком июле, а Вы в один миг в ноябре оказались.
И я навещаю тебя, как обычно: дворы, магазины, собаки и пиво,
Но это лишь точка, что просто отлично, и выглядит стремно и сиротливо,
И нет никого, кто бы был здесь мне нужен, а то, что мне нужно, меня ждет за дверью,
Я голый, как сокол, я нем, я простужен, я просто дерьмо, но так хочется верить
В те сказки о Силе, что слышаны мною, в мое отраженье в воде родниковой,
В два светлых крыла, что ношу за спиною и в старый мирок, что становится новым.
Я грыз себе руки, ломал себе ноги и всех убивал, чтоб омыть их слезами,
Я стены крушил, чтобы сделать дорогу, визжал и чужими орал голосами,
Однако снаружи я выглядел просто, сидел и молчал, улыбался и делал,
И маску взорвал мой взбесившийся поезд, что с рельсов сошел и погнал к беспределу.
К далекому миру, в пустую квартиру, 13 ключей, что мне с детства давались,
Кровавое море за порванной маской уже испарилось и дно показалось.
Последнее утро смеялось из окон, и в окнах я видел уснувшие лица,
И капли дождя, и кристаллики снега смешались в одно, чтобы мне не пробиться.
Туда, куда я собирался и бился, но как я ни бился, Вы видели сами:
Сначала искрился, потом опустился и был похоронен под Небесами.
Последней струною надорванных нервов, последним из перьев подстреленной птицы,
Меж Счастьем, Надеждой, Любовью и Верой и пеплом последней сгоревшей страницы
Последнее утро меня озарило, как Солнце сквозь слезы, туман над рекою,
И стал я, как камень, в котором ужились Любовь-Бесконечность с Предсмертной Тоскою.
гдето 90-е годы (по словам автора)
