Остановились в деревне перед отъездом в город, на Ж/Д вокзал и далее - в прошлую жизнь. Сижу на крыльце, смотрю как играют собаки, как кот на крыше ест рыбьи кости, периодически вздрагивая и опасливо оборачиваясь - нет ли кого, кто захочет отнять и съесть мои лакомства?... Состояние какое-то промежуточное. Все еще по-прежнему неторопливо, спокойно, размеренно, и в то же время ты уже не там, уже вокруг люди со своими делами, пусть и не столь стремительными и головокружительными, как в городе, но все же... подбираются поближе старые смыслы... уже не хочется снова ставить палатку, которая столько служила тебе домом, если есть возможность переночевать под крышей, не хочется что-то разогревать на костре, если можно поесть домашнюю пищу за столом, в уюте и тепле деревенского дома...
Понимаю, что скоро - возвращение в прежнюю жизнь, в суету, в стремительный бег мысли, в разные заморочки, связанные с жизнью в городе. Не хочу. Есть ли сожаление, что поход закончился? Нет, просто не хочу. Есть ли тоска по покинутым местам? Нет, они еще со мной. Есть ощущение незавершенности. Кое-что проступило, но пока не оформилось, не сформировалось, не закрепилось. Понимаю, что срок был маловат. В первую очередь - одиночки.
Пока все тихо и спокойно. Сижу, смотрю, млею...
Иду по деревне в своем походном прикиде – резиновые сапоги, грязные, дырявые, ни разу не стиранные, растянутые на коленях штаны, прокопченая на многих кострах кофта и поверх нее такая же советская болоневая ветровка. Почти не волнует, как выгляжу. У одного встречного мужчины, чем ближе я подходил к нему, тем яснее на лице проступали брезгливость, презрение в перемешку с жалостью. На остальных лицах лишь изредка читалась разная степень любопытства.
Иду по городу перед посадкой на поезд. На мне уже упомянутая болоневая куртка, стоптаные кросовки с примятыми пятками, на лице – все, что выросло за 4 с лишним недели. Не волнует, я из похода.
Родной город. Стоило распаковать вещи и собраться куда-то пойти – начали донимать вопросы: не слишком ли экстравагантно с такой бородой или в таких кросовках, чего надеть и пр. Уже не из похода. Роли, почти везде я играю роли…
Едем в маршрутке из деревни к поезду. Водитель включил музыку. Впечатление, что к обычным и достаточно настоящим звукам вдруг добавилась какая-то какофония. Все иструменты звучат отдельно. Ударные бумкают и пшикают, гитары что-то воют, певцы, напрягая голосовые связки что-то поют, точнее кричат. Неужели это то, что у нас считается музыкой? Все звучало настолько просто, бесхитросно, безвкусно и неинтересно… И неуместно именно в этом месте, в окружении той природы, которую мы проезжали. Потом как-то отключилось, перестало восприниматься. Недавно в маршрутке мелодия опять разложилась на составляющие.
Слышал от других и наблюдаю в себе: если какое-то понимание в тебе только проклевывается и еще не сформировалось, не кристаллизовалось, не стало неотъемлемой частью тебя, то попытки поделиться им, пообсуждать его, одеть в слова, поварить в мыслемешалке, приводят к тому, что оно легко теряется и уходит, как будто его и не было. По этой причине в тему «Что я привез из похода...» пока не пишу. Может позже, если удастся поймать за хвост ускользающие ощущения.