Я не зооволонтёр и никогда им не была. Какое-то внутреннее неприятие этого слова шло с самого начала моей деятельности касаемо помощи животным. Да и пришла я сюда, когда ещё не знала об этом понятии. Возможно, мне не нравятся зооволонтеры как личности. Иногда я с некоторыми из них общаюсь, но так уж сложилось, что следить за их миром и деятельностью приходится довольно внимательно. Они хоть и помогают животным (в чём им отдельная благодарность) – хотя, помощь там бывает очень разной, и не всегда та «помощь» во благо живых существ, но в них нет добра. Ничем не отличающиеся от основной массы люди, только животным помогают. Многие из них - озлобленные, невежественные и ненавидящие людей… люди. Очень большие у меня подозрения на счёт того, что такое существо способно по-настоящему любить животное.
Но может быть, я просто не могу принять эту их систему, когда животные спихиваются с передержек и с улицы абы куда, лишь бы руки нашлись. Да, там действуют правила, когда предпринимается максимум мер для того, чтобы животное не попало к безответственным владельцам. Но не всегда можно всё предугадать, и люди у нас… заводят живые игрушки. Вроде любят и ухаживают, но так ли хорошо там живётся маленькому существу… Это такой бесконечный живой конвейер – кого-то пристроил – освободилось место, и на это место берётся новое животное.
Я так не могу. Если я кого-то беру, то уже не могу отдать. До сих пор вспоминаю, как мы с мамой пытались пристроить кошку с двумя котятами-подростками, которых мама спасла, забрав с фирмы, где она работает. Кошку-маму забрал знакомый одной из волонтёрок. Она просидела у него на одном месте в комнате общежития сутки, не притронувшись к еде, и не двинувшись с места, в стрессе. На второй день мы не выдержали и забрали её. Одного котёнка отдать успели, в частный дом, к действительно неплохим людям. Но до сих пор жалеем – нехорошо как-то поступили. Это предательство. Вторым мальчишкой заинтересовалась девушка, когда она вошла в квартиру, чтобы посмотреть на него, он, как многие адекватные кошачьи, при виде чужого спрятался в укромное место. После слов этой мадам «Ой, так что же, он будет всегда прятаться, если ко мне придут гости?» мы решили раз и навсегда, что больше никогда и никого не отдадим.
Было время, когда мама работала в зоомагазине. Там она заинтересовалась идеей разведения хомяков. Это был интересный опыт и хорошие моменты. Но подросших хомячков надо сдавать в зоомагазины. А там люди их покупают – детям, как игрушки. И уж что с ними только не делают… Давят, выпускают погулять с кошками, которые их успевают схватить, купают, выгуливают и теряют, кормят чипсами и другими ядами. Как только не издеваются. А если кусается – выбрасывают на улицу, в огородик выпускают, на вольную жизнь. И покупают следующую игрушку, более «воспитанную». Пока следующую жертву не задушит в своих нежных объятиях избалованное дитя. В общем, сдать выросших у нас хомяков – это возвращение со слезами и камнем на душе. От этой затеи быстро отказались.
А птицы – они у нас выпускаются только туда, куда им положено – в Природу. Или не выпускаются. Других путей здесь нет. Поэтому здесь хоть и большая «текучка», но я всегда знаю где мои питомцы и что с ними.
Очень часто я застреваю перед вопросом – как лучше поступить в том или ином случае? Что будет лучше для животного? Мне очень не нравится, когда люди говорят за животных – какие они испытывают чувства, о чём думают, хорошо ли себя чувствуют. Ну не может знать этого человек. Только в некоторых случаях можно относительно точно определить состояние животного, при ярко выраженном его настроении.
Просто пройти мимо котёнка, щенка или свернувшейся в клубок собаки на снегу я не могу. Остается лишь просить прощения и сцепив зубы уходить. И мимо пострадавшего пернатого не могу пройти. И если дома завал, нет уже возможности подбирать всех подряд, стоим мы с ним, и спрашиваю: «Что делать будем, Друг?» Я пытаюсь найти хоть какую зацепку, чтобы можно было принять решение, пытаюсь понять что чувствует это существо. Но предугадать подобные вещи и исход от оказанной помощи почти невозможно. Здесь решающую роль играет что-то другое. Что сделает это существо счастливым? Исходя из наблюдений, можно заметить, как животные хватаются за жизнь. Никто не хочет умирать, они просто живут и пытаются выжить, в любой ситуации. Когда у нас появляется новое животное, сразу возникают мысли о возможных предстоящих трудностях и проблемах. Но потом мы привязываемся и расстаться с ним уже не можем.
Но мало приютить животное, обеспечить его едой и всем необходимым. С ним нужно быть. Заключить связь. Кому-то – стать родителем, а в кого-то - что-то вкладывать. Но не ту любовь и заботу в нашем привычном понимании. И не веру-самоутешение - что вот «ты обязательно поправишься и всё будет хорошо». Положительные мыслеформы конечно же должны сопровождать весь процесс, всё-таки, своими мыслями мы посылаем определённые волны в Пространство, но это не должны быть пустые слова. Я тут уже сделала вывод, что самое опасное для птиц, после кровотечений – стресс-фактор. Нет, не во всех случаях это стресс.
Этот процесс можно сравнить с внимательностью водителей на дороге. Проезжая опасные участки, где малейшая невнимательность будет стоить жизнь, вероятность увидеть аварию невелика. Но почему-то, выезжая на «открытую» хорошую дорогу, встречаются серьёзные аварии. Всё, расслабились.
Так и здесь – птенец с самого нежного возраста, почти с яйца – две недели рос быстро, активно, с отменным аппетитом. В мыслях – «всё, уже не умрёт, совсем немного подрасти ему осталось до начала самостоятельной жизни». Где-то «расслабляемся», убираем внимание с чего-то едва заметного, но главного. И резко у малыша развивается рахит, с огромной скоростью, необратимый.
Больной дифтеритом голубёнок с работы, в крайне запущенной стадии (а своё, родное забирается в любом состоянии). Забирала его с мыслями, чтобы хотя бы умер в покое. Но я начала лечение, решила попробовать – и чудо случилось – у него спала температура, «пробки» в горле начали уходить, он встал на ноги, запищал. Но вот беда – он заразил голубя, который уже жил с нами дома. И пришлось его отправить на балкон, на холод, и внимание уже так не уделялось.
Другой случай – маленький голубёнок, который был окружен постоянным вниманием (учитывалась вероятность развития рахита), не был заперт в клетку/коробку, а первое время даже спал с нами – благополучно вырос и полетел. Рахит у него начался, мы долго были на грани, но справились, и он восстановился.
Два голубя с неизлечимой болезнью. Один из них был определён нами как такой, что «сильнее». Так вот, выздоровел тот, кто изначально был слабее. Более сильному уже не то внимание было…
Несколько удивительных случаев, когда умирающие птицы, буквально – агонирующие – возвращались к полноценной жизни. А если ещё учесть необратимость и скорость протекания процессов птичьего организма… Настоящее чудо, правда?
И точно так же – внезапная смерть. Пятеро ластушат из упавшего в грозу гнезда. Один из них – сильно отстающий в развитии, гораздо меньше своих братьев, в результате падения с девятого этажа и длительного голодания умирал у меня на руках. Меры были приняты все возможные, хотела его отсадить от остальных, но не стала. На утро его можно было отличить среди других малышей только по размеру. В остальном – ничем не отличающийся, абсолютно живой и активный малыш. Все подросли, пришло время выпуска. Четверо полетели, малышу ещё надо было немного времени, чтобы догнать сверстников в развитии. Внезапно, оставшись в одиночестве, ему резко становится хуже и он умирает. Загадка? Они чем-то были соединены. Другие малыши поддерживали жизненную силу этой крохи. Не стало их, оборвалась связь. Хотя в «гнезде» они устраивали драки, клевали друг друга.
Вспомнились лошади. Две привезённые с конезавода кобылы. Одна – рыжая, сильная и крупная – всячески ущемляла свою вороную подругу, кусала её. Но вывести из денника и спасти от побоев вороную не удавалось – рыжая ломилась следом, не находила себе места в деннике, изо всех сил лупила задними ногами стены. Они не могли друг без друга.
Что делает животное счастливым? Для малышей – это наличие мамы, контакт. В любом случае это будет наличие особого контакта. Без него любой уход и лечение будет бессмысленным. Даже в легких, незначительных и совсем безнадёжных случаях. И всегда есть смысл в первую очередь задаться вопросом: «А что можешь сделать для этого существа ты?»