А если попробовать "расшириться"? Распространиться на бОльшую территорию? "Охватить собой" как можно больше пространства?
Иногда сама физика места - того не предполагает. Как ни старайся и сколько бензинки не захвати с собой...
А иногда... Бывает вообще как-то странно - как в таких снах.
Через серую паутину попадаю в очень маленький, будто сжавшийся мир. Там, откуда я пришла и где ощущается поволока серой паутины - туман, но мне туда и не надо. А всего остального-то сновидного мира-то буквально пятачок-островок, с трухлявым пенёчком и тоненькой девочкой-девушкой на нём.
В полушаге от пенёчка - уже край острова, за которым маслянисто и неприятно блестит чёрная жирная какая-то субстанция. Я знаю, что она везде и вокруг в этом мире, а сам он и сжался у этого пенька с его обитательницей.
Девочка высокая - остренькие плечики, выпуклые локотки, торчащие ключицы из драного, ветхого платьица, которое настолько истёрто, что почти светится. Даже несмотря на всю свою субтильность, девочка явно из него выросла, но новое взять неоткуда. Везде - этот чёрный жир
Этой черноты я опасаюсь даже во сне, в чужом мире, но девочка радуется мне, как родной и спокойно, но непонятно отмахивается в сторону черноты:
- Он сейчас сытый, и ещё долго будет сытым
Потом мы с ней играем. В слова. Она говорит "старое слово" из своего мира - и смеётся над ним. Потому что в этом мире больше нет того, что обозначало это слово. Мне совсем не смешно, но девочка качает головой:
- Смех - единственное, что ещё может вернуть их к жизни! Пока я смеюсь - эти слова снова живут.
Потом рассматриваем её платье - девушка водит по нему тонким узловатым пальцем и рассказывает, какого цвета была та или другая вставка и какой орнамент был на подоле и груди. Пока она водит по платью - я замечаю, что у неё двупалые ладони.
Это её не портит, совсем - она очень красивая
Но иногда девочка начинает злиться. Не на меня - на ту сытую черноту за пределами своего островка. Слушает, потом подходит к самому краю и кричит совсем другие слова - туда, в непроглядную жирную темень. Темень будто боится и чуть отодвигается назад.
На освободившемся от неё кусочке остаются вещи - много вещей. Какой-то мусор - детские телефоны с разноцветными кнопками, пластиковые упаковки, банки из-поз еды. Скопом, навалом, друг на друге
Девочка брезгливо подпихивает их обратно, к жиже. И та забирает...
Я спрашиваю:
- А тут почему не смеёшься? Это другие слова?
- Другие - не удивляется, кивает девочка.
- Это слова из других миров, несжатых ещё. Как твой. Когда вы приходите, вы приносите мне эти слова. От них он становится сытым и почти не трогает моего мира. До тебя уже был путешественник, совсем недавно, и ты мне дашь слово. Дашь ведь? Все дают, никому не жалко. Так у меня будет запас - потому что иногда вы так долго не приходите, что он голоден и пожирает больше, чем я успеваю вернуть.
Ты ведь дашь мне такое слово? Ты обещала, когда приходила сюда!
Теперь она говорит требовательно, громко, будто я могу отказаться. Я не помню, чтобы я обещала, но соглашаюсь
И девочка садится и, успокоенная, предлагает:
- Давай снова рассматривать моё платье?
Мне её жалко и платье совсем ужасное, но и отказать не хочется. Говорю:
- Хочешь, мы попробуем его починить? У меня есть пуговицы.
Я точно знаю, что у меня в кармане лежат пуговицы. Ещё в детстве выбрасывали мою старую кофту, а я спорола с неё очень красивые полупрозрачные стекляши. Не помню, куда потом дела, и вот теперь знаю, что они у меня в кармане.
Достаю - но у пуговиц почему-то нет отверстий. Не во что пришивать - но девочка очень радуется, сразу скидывает своё платьице. Под ним у неё совсем ничего нет, она голенькая, чистенькая, с большим тёмным "букетом" между бедёр - забирает у меня пуговицы и начинает возиться со своим рваным платьицем
Потом поднимает на меня глаза - и я там же, во сне, любуюсь ими - они невероятные, глубокие, зелёные с голубым, яркие, полупрозрачные, необыкновенно-цветные - в отличие от всего остального мира
Говорит:
- Тебе пора, в твоём мире уже утро. Скажешь мне слово?
А я всё тону в этих невероятных глазах, и уже не помню, говорю ей что-то или нет - просыпаюсь.
Просыпаюсь - в голове крутится чёткая мысль. Я задиктовываю по-быстрому сон на диктофорн, чтобы не забыть, но эти слова диктовать незачем. Я их ясно помню.
"Вымирание родной страны потихоньку убивает лично меня"