Зачем отрицается то, что есть?
Я это не могу понять?
Ведь когда то, ну я нашла даты, тут в нэте, что в середине 17 века,а может это и не так, и случилось это раньше, уж простите я не историк,
родилось это звучание.
Почему родились люди, которые стали говорить на этом языке, ну изменив русский язык?
Зачем это произошло?
Почему этим людям захотелось это сделать?
Что побуждает людей говорить иначе,чем,скажем твое окружение, и формировать вокруг этого языка народ?
Возможно, новый язык, звучание, это те звуки, которые нужны миру?
Ведь язык, это звуки, это звучание, и каждый звук, имеет свою волну?
Шаня, я так понимаю, твои вопросы касались в первую очередь меня, как человека, который, как может показаться из моих текстов, не признаёт и не любит свой родной язык. На самом же деле, меня просто не поняли, и я с Шелтопорогом подразумеваю в этом «языковом» вопросе другую проблему.
Я не могу не любить украинский или какой-либо другой язык. Не могу - как пусть и недофилолог, но в какой-то степени им являюсь. Не могу, потому как во время учёбы я была в числе сильнейших по знанию украинского. В школе даже русский – тот несчастный коротенький период его изучения – у меня «хромал». Я воспитывалась в школе, колледже и университете, где, как и любому украинцу, прививалась любовь «до рідної солов’їної мови», и обучение проходило соответственно, на украинском языке. Сейчас я часто общаюсь по-украински на работе, и в любой ситуации при общении с людьми, перехожу на тот язык, на котором обращаются ко мне. С украинским языком у меня связано необычайно важное событие в моей жизни, когда я в выпускном классе выступила на конкурсе чтецов с поэмой украинского поэта Бориса Олійника «Крило». Это был первый подобный опыт, с победой, укрепление дружбы и тёплых отношений с обожаемым классным руководителем, и знакомство с творчеством поэта, впоследствии ставшего любимым. Вещи он писал сильнейшие, а поэма «Крыло» так и вовсе – пронизала всё моё естество, ведь повествует о том, чем я живу, и меня просто потрясло – насколько человек способен так прочувствованно передавать события – из жизни журавлика, любовь и связь птицы и человека.
Раньше, если кто-нибудь начинал говорить по-украински в нашем городе – окружающие смотрели с недоумением и непониманием. Сейчас же, когда все внезапно стали патриотами родной страны и массово перешли на «рідну мову» - слушать это невозможно. Невозможно потому, что это не украинский язык, это какая-то жалкая, мелочная и очень безграмотная пародия. Я люблю украинский язык, лишь бы к нему относились с уважением, и если уж заговорили на нём – так пусть бы грамотно. А то как-то когда кричат – «почему это вы на вражеском языке разговариваете», а сами родной (который и без того суржик) превращают в непонятную кучу безОбразных слов… Больно это всё.
Шелтопорог упоминал о понятии «суржика» как суррогата, заменителя языка. У меня же есть ещё своя версия. Сур(о)жиком называлась озимая пшеница с примесью ржи (суржанковый хлеб – полубелый хлеб). Вот и выходит – язык, который получился из смеси нескольких языков.
Когда я взялась за монгольский язык – ситуация там оказалась примерно такая же, как и с нашим русским-украинским. Когда мне нужно было что-нибудь перевести – я находила разные варианты переводов. Пришлось углубляться. Оказалось, монгольских языков не один. Точнее, есть монгольский – современный литературный, а все остальные – монгольские диалекты и говоры. И даже сам литературный язык Монголии – халха-монгольский – тоже диалект (на котором, если верить монголам, разговаривают совсем немногие). И все вместе они произошли от старописьменного монгольского. Версий множество, и всё никак не договорятся учёные – куда какой язык отнести и как назвать.
Вот что удивительно. Недавно я писала о сложностях с переводом понравившейся мне мелодии. И я решила уточнить перевод на страничке группы «Mongolianz», где я её и нашла. Администрация группы и часть её участников – непосредственно носители языка. И мне был дан такой ответ:
«
Difficult to translate, but the close meaning is - String cord connection»
Но почему – «трудно перевести» и лишь «близкое значение»? Потом я вспомнила, как, читая статью о древнем боевом искусстве кочевников, промелькнула фраза: «примерно можно перевести». Что бы это значило? Ведь мы переводим с английского, немецкого и других языков с легкостью. Может, в современных языках просто отсутствуют подходящие слова? А монгольский/казахский – как наименее претерпевший изменения язык?
А если взять английский язык… Британский вариант и американский вариант английского языка. И помимо этого – множество диалектов английского…
Возвращаясь к вопросу о восприятии мира глазами животных… Те, кто держал или держит «общество» животных знают - у каждого отдельного представителя внутри одного вида – свой особенный голос, звучание, походка. Когда с нами живёт несколько кошек – мы знаем, кто конкретно из них мяукнул. Или какая лошадь в табуне отозвалась. Мы узнаём конкретную особь по голосу, дыханию, по цоканью копыт/коготков. Точно так же мы узнаём, что к двери подошла мама или подруга – расслышав характерные для определённого человека шаги или голос. В лесу мы тоже знаем, что здесь пропел зяблик, а немного дальше крикнула иволга (если есть соответствующие знания), и мы не путаем никого. И пока мы не прибегаем к словам – всё нам предельно
ясно.
В терминологии конников есть понятие «мягкой на рот» лошади и «жёсткой» (тугоуздой). Прям так уж отличается анатомия лошадиного рта? У одних грубая и толстая нечувствительная кожа губ и слизистые, что кусок дергающегося во рту железа не чувствуется, а у других вся слизистая пронизана нервными окончаниями? В какой-то мере, есть и такое отличие, но не настолько уж оно большое. Надо лишь знать куда «нажать». Можно дёргать рот разных лошадей, и самому болтаться верхом, в разлад с ритмом аллюра в безрезультатных попытках «слиться» с животным. Но если уловить, как подсобрать лошадь, чтобы она отзывалась на наши просьбы и подсказки – начинается волшебное действо, когда задаёшь темп поясницей и прицокиванием, ногами держишь направление, а в руках надобность и отпадает уже! Лишь слегка можно помогать ими, подбирая повод по необходимости. И перестаёшь понимать – где заканчивается твоё тело и начинается лошадиное…
Язык – это ведь и ритм, темп, акустическая окраска звука, его пластика. Точно так же, как и движения невозможны без ритма. Звучание начинается с ритма, созвучия-настройки на один лад – между всадником и лошадью, человеком и местностью, между собеседниками…
Мы говорим собеседнику: «Ты что,
русского языка не понимаешь?» или «Я же
русским языком тебе говорю» и не обращаем внимания на проблему. Мы говорим на одном языке и не понимаем друг друга. Или задаёмся вопросом – что означает то или иное слово/выражение, как и почему оно произошло? И ответа точного найти не можем. Так какая разница – на каком языке мы говорим, если мы сами не знаем что пытаемся произнести? А сочиняя всё новые звучания, основанные на базе уже существующих – фальшивых и искусственных, продвигаемых для отдаления от сути, от неё же – первоосновы – только отдаляемся.