Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

Расширенный поиск  

Новости:

ЕСЛИ ВЫ ЗАБЫЛИ ПАРОЛЬ,  А ПИСЬМО ДЛЯ ВОССТАНОВЛЕНИЯ ПАРОЛЯ НЕ ПРИШЛО - СООБЩИТЕ ПО АДРЕСУ   kedrofka@yandex.ru

Автор Тема: Русская Литература как часть нашего наследия  (Прочитано 3128 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

АнютаАвтор темы

  • Лесной чел
  • ***
  • Согласие +236/-0
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 743
  • СПАСИБО:
  • - Вы поблагодарили: 2691
  • - Вас поблагодарили: 2459
  • Абхазия

Открыла на днях учебник пятого класса по литературе и вдруг неожиданно для себя восхитилась произведением И. Бунина "Косари". И стиль автора, и тема и тот образ, который ему удалось создать, лег мне на душу, словно мед, словно бы я отпила из деревянной чаши какой-то очень вкусный напиток.

Косцы
Мы шли по большой дороге, а они косили в молодом березовом лесу поблизости от нее — и пели. Это было давно, это было бесконечно давно, потому что та жизнь, которой все мы жили в то время, не вернется уже вовеки. Они косили и пели, и весь березовый лес, еще не утративший густоты и свежести, еще полный цветов и запахов, звучно откликался им. Кругом нас были поля, глушь серединной, исконной России. Было предвечернее время июньского дня. Старая большая дорога, заросшая кудрявой муравой, изрезанная заглохшими колеями, следами давней жизни наших отцов и дедов, уходила перед нами в бесконечную русскую даль. Солнце склонялось на запад, стало заходить в красивые легкие облака, смягчая синь за дальними извалами полей и бросая к закату, где небо уже золотилось, великие светлые столпы, как пишут их на церковных картинах. Стадо овец серело впереди, старик-пастух с подпаском сидел на меже, навивая кнут... Казалось, что нет, да никогда и не было, ни времени, ни деления его на века, на годы в этой забытой — или благословенной — богом стране. И они шли и пели среди ее вечной полевой тишины, простоты и первобытности с какой-то былинной свободой и беззаветностью. И березовый лес принимал и подхватывал их песню так же свободно и вольно, как они пели. Они были «дальние», рязанские. Они небольшой артелью проходили по нашим, орловским, местам, помогая нашим сенокосам и подвигаясь на низы, на заработки во время рабочей поры в степях, еще более плодородных, чем наши. И они были беззаботны, дружны, как бывают люди в дальнем и долгом пути, на отдыхе от всех семейных и хозяйственных уз, были «охочи к работе», неосознанно радуясь ее красоте и спорости. Они были как-то стариннее и добротнее, чем наши, — в обычае, в повадке, в языке, — опрятней и красивей одеждой, своими мягкими кожаными бахилками, белыми, ладно увязанными онучами, чистыми портками и рубахами с красными, кумачовыми воротами и такими же ластовицами. Неделю тому назад они косили в ближнем от нас лесу, и я видел, проезжая верхом, как они заходили на работу, пополудновавши: они пили из деревянных жбанов родниковую воду, — так долго, так сладко, как пьют только звери да хорошие, здоровые русские батраки, — потом крестились и бодро сбегались к месту с белыми, блестящими, наведенными, как бритва, косами на плечах, на бегу вступали в ряд, косы пустили все враз, широко, играючи, и пошли, пошли вольной, ровной чередой. А на возвратном пути я видел их ужин. Они сидели на засвежевшей поляне возле потухшего костра, ложками таскали из чугуна куски чего-то розового. Я сказал: — Хлеб-соль, здравствуйте. Они приветливо ответили: — Доброго здоровья, милости просим! Поляна спускалась к оврагу, открывая еще светлый за зелеными деревьями запад. И вдруг, приглядевшись, я с ужасом увидел, что то, что ели они, были страшные своим дурманом грибы-мухоморы. А они только засмеялись: — Ничего, они сладкие, чистая курятина! Теперь они пели: «Ты прости-прощай, любезный друг!» — подвигались по березовому лесу, бездумно лишая его густых трав и цветов, и пели, сами не замечая того. И мы стояли и слушали их, чувствуя, что уже никогда не забыть нам этого предвечернего часа и никогда не понять, а главное, не высказать вполне, в чем такая дивная прелесть их песни. Прелесть ее была в откликах, в звучности березового леса. Прелесть ее была в том, что никак не была она сама по себе: она была связана со всем, что видели, чувствовали и мы, и они, эти рязанские косцы. Прелесть была в том несознаваемом, но кровном родстве, которое было между ими и нами — и между ими, нами и этим хлебородным полем, что окружало нас, этим полевым воздухом, которым дышали и они, и мы с детства, этим предвечерним временем, этими облаками на уже розовеющем западе, этим свежим, молодым лесом, полным медвяных трав по пояс, диких несметных цветов и ягод, которые они поминутно срывали и ели, и этой большой дорогой, ее простором и заповедной далью. Прелесть была в том, что все мы были дети своей родины и были все вместе и всем нам было хорошо, спокойно и любовно без ясного понимания своих чувств, ибо их и не надо, не должно понимать, когда они есть. И еще в том была (уже совсем не сознаваемая нами тогда) прелесть, что эта родина, этот наш общий дом была — Россия, и что только ее душа могла петь так, как пели косцы в этом откликающемся на каждый их вздох березовом лесу. Прелесть была в том, что это было как будто и не пение, а именно только вздохи, подъемы молодой, здоровой, певучей груди. Пела одна грудь, как когда-то пелись песни только в России и с той непосредственностью, с той несравненной легкостью, естественностью, которая была свойственна в песне только русскому. Чувствовалось — человек так свеж, крепок, так наивен в неведении своих сил и талантов и так полон песнью, что ему нужно только легонько вздыхать, чтобы отзывался весь лес на ту добрую и ласковую, а порой дерзкую и мощную звучность, которой наполняли его эти вздохи. Они подвигались, без малейшего усилия бросая вокруг себя косы, широкими полукругами обнажая перед собою поляны, окашивая, подбивая округ пней и кустов и без малейшего напряжения вздыхая, каждый по-своему, но в общем выражая одно, делая по наитию нечто единое, совершенно цельное, необыкновенно прекраснее. И прекрасны совершенно особой, чисто русской красотой были те чувства, что рассказывали они своими вздохами и полусловами вместе с откликающейся далью, глубиной леса. Конечно, они «прощались, расставались» и с «родимой сторонушкой», и со своим счастьем, и с надеждами, и с той, с кем это счастье соединялось:
Ты прости-прощай, любезный друг,
И, родимая, ах да прощай, сторонушка! —
говорили, вздыхали они каждый по-разному, с той или иной мерой грусти и любви, но с одинаковой беззаботно-безнадежной укоризной.
Ты прости-прощай, любезная, неверная моя,
По тебе ли сердце черней грязи сделалось! —
говорили они, по-разному жалуясь и тоскуя, по-разному ударяя на слова, и вдруг все разом сливались уже в совершенно согласном чувстве почти восторга перед своей гибелью, молодой дерзости перед судьбою и какого-то необыкновенного, всепрощающего великодушия, — точно встряхивали головами и кидали на весь лес:
Коль не любишь, не мил — бог с тобою,
Коли лучше найдешь — позабудешь! —
и по всему лесу откликалось на дружную силу, свободу и грудную звучность их голосов, замирало и опять, звучно гремя, подхватывало:
Ах, коли лучше найдешь — позабудешь,
Коли хуже найдешь — пожалеешь!
В чем еще было очарование этой песни, ее неизбывная радость при всей ее будто бы безнадежности? В том, что человек все-таки не верил, да и не мог верить, по своей силе и непочатости, в эту безнадежность. «Ах, да все пути мне, мо́лодцу, заказаны!» — говорил он, сладко оплакивая себя. Но не плачут сладко и не поют своих скорбей те, которым и впрямь нет нигде ни пути, ни дороги. «Ты прости-прощай, родимая сторонушка!» — говорил человек — и знал, что все-таки нет ему подлинной разлуки с нею, с родиной, что куда бы ни забросила его доля, все будет над ним родное небо, а вокруг — беспредельная родная Русь, гибельная для него, балованного, разве только своей свободой, простором и сказочным богатством. «Закатилось солнце красное за темные леса, ах, все пташки приумолкли, все садились по местам!» Закатилось мое счастье, вздыхал он, темная ночь с ее глушью обступает меня, — и все-таки чувствовал: так кровно близок он с этой глушью, живой для него, девственной и преисполненной волшебными силами, что всюду есть у него приют, ночлег, есть чье-то заступничество, чья-то добрая забота, чей-то голос, шепчущий: «Не тужи, утро вечера мудренее, для меня нет ничего невозможного, спи спокойно, дитятко!» — И из всяческих бед, по вере его, выручали его птицы и звери лесные, царевны прекрасные, премудрые и даже сама Баба-Яга, жалевшая его «по его младости». Были для него ковры-самолеты, шапки-невидимки, текли реки молочные, таились клады самоцветные, от всех смертных чар были ключи вечно живой воды, знал он молитвы и заклятия, чудодейные опять-таки по вере его, улетал из темниц, скинувшись ясным соколом, о сырую Землю-Мать ударившись, заступали его от лихих соседей и ворогов дебри дремучие, черные топи болотные, пески летучие — и прощал милосердный бог за все посвисты уда́лые, ножи острые, горячие... Еще одно, говорю я, было в этой песне — это то, что хорошо знали и мы, и они, эти рязанские мужики, в глубине души, что бесконечно счастливы были мы в те дни, теперь уже бесконечно далекие — и невозвратимые. Ибо всему свой срок, — миновала и для нас сказка: отказались от нас наши древние заступники, разбежались рыскучие звери, разлетелись вещие птицы, свернулись самобраные скатерти, поруганы молитвы и заклятия, иссохла Мать-Сыра-Земля, иссякли животворные ключи — и настал конец, предел божьему прощению. Париж, 1921
« Последнее редактирование: 28 Январь 2017, 17:45:49 от Шаня »
Записан

АнютаАвтор темы

  • Лесной чел
  • ***
  • Согласие +236/-0
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 743
  • СПАСИБО:
  • - Вы поблагодарили: 2691
  • - Вас поблагодарили: 2459
  • Абхазия

Потянуло меня читать Паустовского. Не особо любила читать его раньше. Мне было скучно читать эти бесконечные его описания природы, хотя  Паустовский писал не только о природе. Не знаю почему, я вдруг поняла, что хочу читать Паустовского. И как же удивительно сейчас осознавать, что мне нравится его стиль, его отношение к природе, его мысли. Читаю и улыбаюсь, будто бы автор  стоит рядом, за моей спиной, и чувствует это мое желание узнавать его мир. Удивительно. Хочу поделиться одним рассказом Паустовского, где он, как бы соединяет своими мыслями русский язык и природу.

ЯЗЫК И ПРИРОДА

Я уверен, что для полного овладения русским языком, для того, чтобы не потерять чувство этого языка, нужно не только постоянное общение с простыми русскими людьми, но общение с пажитями и лесами, водами, старыми ивами, с пересвистом птиц и с каждым цветком, что кивает головой из-под куста лещины.

Должно быть, у каждого человека случается свое счастливое время открытий. Случилось и у меня одно такое лето открытий в лесистой и луговой стороне Средней России - лето, обильное грозами и радугами.

Прошло это лето в гуле сосновых лесов, журавлиных криках, в белых громадах кучевых облаков, игре ночного неба, в непролазных пахучих зарослях таволги, в воинственных петушиных воплях и песнях девушек среди вечереющих лугов, когда закат золотит девичьи глаза и первый туман осторожно курится над омутами.

В это лето я узнал наново - на ощупь, на вкус, на запах - много слов, бывших до той поры хотя и известными мне, но далекими и непережитыми. Раньше они вызывали только один обычный скудный образ. А вот теперь оказалось, что в каждом таком слове заложена бездна живых образов.

Какие же это слова? Их так много, что неизвестно даже, с каких слов начинать. Легче всего, пожалуй, с "дождевых".

Я, конечно, знал, что есть дожди моросящие, слепые, обложные, грибные, спорые, дожди, идущие полосами - полосовые, косые, сильные окатные дожди и, наконец, ливни (проливни).

Но одно дело - знать умозрительно, а другое дело - испытать эти дожди на себе и понять, что в каждом из них заключена своя поэзия, свои признаки, отличные от признаков других дождей.

Тогда все эти слова, определяющие дожди, оживают, крепнут, наполняются выразительной силой. Тогда за каждым таким словом видишь и чувствуешь то, о чем говоришь, а не произносишь его машинально, по одной привычке.

Между прочим, существует своего рода закон воздействия писательского слова на читателя.

Если писатель, работая, не видит за словами того, о чем он пишет, то и читатель ничего не увидит за ними.

Но если писатель хорошо видит то, о чем пишет, то самые простые и порой даже стертые слова приобретают новизну, действуют на читателя с разительной силой и вызывают у него те мысли, чувства и состояния, какие писатель хотел ему передать.

В этом, очевидно, и заключается тайна так называемого подтекста.

Но вернемся к дождям.

С ними связано много примет. Солнце садится в тучи, дым припадает к земле, ласточки летают низко, без времени голосят по дворам петухи, облака вытягиваются по небу длинными туманными прядями - все это приметы дождя. А незадолго перед дождем, хотя еще и не натянуло тучи, слышится нежное дыхание влаги. Его, должно быть, приносит оттуда, где дожди уже пролились.

Но вот начинают крапать первые капли. Народное слово "крапать" хорошо передает возникновение дождя, когда еще редкие капли оставляют темные крапинки на пыльных дорогах и крышах.

Потом дождь расходится. Тогда-то и возникает чудесный прохладный запах земли, впервые смоченной дождем. Он держится недолго. Его вытесняет запах мокрой травы, особенно крапивы.

Характерно, что независимо от того, какой будет дождь, его, как только он начинается, всегда называют очень ласково - дождиком. "Дождик собрался", "дождик припустил", "дождик траву обмывает".

Разберемся в нескольких видах дождя, чтобы понять, как оживает слово, когда с ним связаны непосредственные впечатления, и как это помогает писателю безошибочно им пользоваться.

Чем, например, отличается спорый дождь от грибного?

Слово "спорый" означает - быстрый, скорый. Спорый дождь льется отвесно, сильно. Он всегда приближается с набегающим шумом.

Особенно хорош спорый дождь на реке. Каждая его капля выбивает в воде круглое углубление, маленькую водяную чашу, подскакивает, снова падает и несколько мгновений, прежде чем исчезнуть, еще видна на дне этой водяной чаши. Капля блестит и похожа на жемчуг.

При этом по всей реке стоит стеклянный звон. По высоте этого звона догадываешься, набирает ли дождь силу или стихает.

А мелкий грибной дождь сонно сыплется из низких туч. Лужи от этого дождя всегда теплые. Он не звенит, а шепчет что-то свое, усыпительное, и чуть заметно возится в кустах, будто трогает мягкой лапкой то один лист, то другой.

Лесной перегной и мох впитывают этот дождь не торопясь, основательно. Поэтому после него начинают буйно лезть грибы - липкие маслята, желтые лисички, боровики, румяные рыжики, опенки и бесчисленные поганки.

Во время грибных дождей в воздухе попахивает дымком и хорошо берет хитрая и осторожная рыба - плотва.

О слепом дожде, идущем при солнце, в народе говорят: "Царевна плачет". Сверкающие на солнце капли этого дождя похожи на крупные слезы. А кому же и плакать такими сияющими слезами горя или радости, как не сказочной красавице царевне!

Можно подолгу следить за игрой света во время дождя, за разнообразием звуков - от мерного стука по тесовой крыше и жидкого звона в водосточной трубе до сплошного, напряженного гула, когда дождь льет, как говорится, стеной.

Все это - только ничтожная часть того, что можно сказать о дожде. Но и этого довольно, чтобы возмутиться словами одного писателя, сказавшего мне с кислой гримасой:

- Я предпочитаю живые улицы и дома вашей утомительной и мертвой природе. Кроме неприятностей и неудобств, дождь, конечно, ничего не приносит. Вы просто фантазер!

Сколько превосходных слов существует в русском языке для так называемых небесных явлений!

Летние грозы проходят над землей и заваливаются за горизонт. В народе любят говорить, что туча не прошла, а свалилась.

Молнии то с размаху бьют в землю прямым ударом, то полыхают на черных тучах, как вырванные с корнем ветвистые золотые деревья.

Радуги сверкают над дымной, сырой далью. Гром перекатывается, грохочет, ворчит, рокочет, встряхивает землю.

Недавно в деревне один маленький мальчик пришел во время грозы ко мне в комнату и, глядя на меня большими от восторга глазами, сказал:

- Пойдем смотреть грома!

Он был прав, сказав это слово во множественном числе: гроза была обложная, и гремело сразу со всех сторон.

Мальчик сказал "смотреть грома", и я вспомнил слова из "Божественной комедии" Данте о том, что "солнца луч умолк". И тут и там было смещение понятий Но оно придавало резкую выразительность слову.

Я уже упоминал о зарнице.

Чаще всего зарницы бывают в июле, когда созревают хлеба. Поэтому и существует народное поверие, что зарницы "зарят хлеб", - освещают его по ночам - и от этого хлеб наливается быстрее.

Рядом с зарницей стоит в одном поэтическом ряду слово "заря" - одно из прекраснейших слов русского языка.

Это слово никогда не говорят громко. Нельзя даже представить себе, чтобы его можно было прокричать. Потому что оно сродни той устоявшейся тишине ночи, когда над зарослями деревенского сада занимается чистая и слабая синева. "Развидняет", как говорят об этой поре суток в народе.

В этот заревой час низко над самой землей пылает утренняя звезда. Воздух чист, как родниковая вода.

В заре, в рассвете, есть что-то девическое, целомудренное. На зорях трава омыта росой, а по деревням пахнет теплым парным молоком. И поют в туманах за околицами пастушьи жалейки.

Светает быстро. В теплом доме тишина, сумрак. Но вот на бревенчатые стены ложатся квадраты оранжевого света, и бревна загораются, как слоистый янтарь. Восходит солнце.

Осенние зори иные - хмурые, медленные. Дню неохота просыпаться - все равно не отогреешь озябшую землю и не вернешь убывающий солнечный свет.

Все никнет, только человек не сдается. С рассвета уже горят печи в избах, дым мотается над селами и стелется по земле. А потом, глядишь, и ранний дождь забарабанил по запотевшим стеклам.

Заря бывает не только утренняя, но и вечерняя. Мы часто путаем два понятия - закат солнца и вечернюю зарю.

Вечерняя заря начинается, когда солнце уже зайдет за край земли. Тогда она овладевает меркнущим небом, разливает по нему множество красок - от червонного золота до бирюзы - и медленно переходит в поздние сумерки и в ночь.

Кричат в кустах коростели, бьют перепела, гудит выпь, горят первые звезды, а заря еще долго дотлевает над далями и туманами.

Северные белые ночи, летние ночи Ленинграда - это непрерывная вечерняя заря или, пожалуй, соединение двух зорь, вечерней и утренней.

Никто не сказал об этом с такой поразительной точностью, как Пушкин:

   Люблю тебя, Петра творенье,
   Люблю твой строгий, стройный вид,
   Невы державное теченье,
   Береговой ее гранит.
   Твоих оград узор чугунный,
   Твоих задумчивых ночей
   Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
   Когда я в комнате своей
   Пишу, читаю без лампады,
   И ясны спящие громады
   Пустынных улиц и светла
   Адмиралтейская игла,
   И, не пуская мглу ночную
   На золотые небеса,
   Одна заря сменить другую
   Спешит, дав ночи полчаса

Эти строки - не только вершины поэзии. В них не только точность, душевная ясность и тишина. В них еще все волшебство русской речи.

Если бы можно было представить, что исчезла бы русская поэзия, что исчез бы самый русский язык, а остались от него только эти несколько строк, то и тогда богатство и певучая сила нашего языка были бы ясны каждому. Потому что в этих стихах Пушкина собраны, как в магическом кристалле, все необыкновенные качества нашей речи.

Тот народ, который создал такой язык, - поистине великий и счастливый народ.





Записан

Закaн

  • Знак зодиака - рыбка.
  • Модератор своих тем
  • *****
  • Согласие +3158/-12
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 15 453
  • СПАСИБО:
  • - Вы поблагодарили: 4960
  • - Вас поблагодарили: 3860

Когда в прошлую субботу, были в Поленово.. на другом берегу Оки была видна Таруса Паустовского..
Рукой помахал, но побывать придется не знаю когда.. объезд из Поленово в Тарусу больше 100 километров.. а так ну на другом берегу была блин, вот она,  рядом..))))
Записан

Закaн

  • Знак зодиака - рыбка.
  • Модератор своих тем
  • *****
  • Согласие +3158/-12
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 15 453
  • СПАСИБО:
  • - Вы поблагодарили: 4960
  • - Вас поблагодарили: 3860

Потянуло меня читать Паустовского.

Аня, а как тебе Пришвин?
Записан

АнютаАвтор темы

  • Лесной чел
  • ***
  • Согласие +236/-0
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 743
  • СПАСИБО:
  • - Вы поблагодарили: 2691
  • - Вас поблагодарили: 2459
  • Абхазия

Я давно не читала художественную прозу. Именно  русскую прозу. И сейчас я будто вновь открываю ее для себя.  Я смотрю на текст не просто, как читатель, которого интересует чаще всего сюжет, но как человек, который увидел красоту слова. И очень рада, что это желание пришло, потому что до этого довольно долго я не могла ничего читать, мне было скучно. Я собираюсь читать и Пришвина. А пока, как это не стыдно признать, я ничего не помню из того, что когда-то читала у Пришвина.
Михаил, а что Вы скажете о творчестве Пришвина?
Записан

Закaн

  • Знак зодиака - рыбка.
  • Модератор своих тем
  • *****
  • Согласие +3158/-12
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 15 453
  • СПАСИБО:
  • - Вы поблагодарили: 4960
  • - Вас поблагодарили: 3860

Михаил, а что Вы скажете о творчестве Пришвина?

Меня в свое время поразили его дневники.. оказывается он их писал с неверотяной тщательностью много - много лет.. получилось много томов.
Берешь любой том дневников.. наугад.. и зачитаешься.
Меня как-то пробило настолько, что я решил посмотреть, как же жил этот Пришвин)) Уболтал Лиду съездить.. и мы мотанули..
Сейчас найду фотки)))
Записан

Закaн

  • Знак зодиака - рыбка.
  • Модератор своих тем
  • *****
  • Согласие +3158/-12
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 15 453
  • СПАСИБО:
  • - Вы поблагодарили: 4960
  • - Вас поблагодарили: 3860

Всем привет, от любителя сала..))))
(на самом деле это броня от туберкулеза, для работников судебного морга, было первой задачей)



Домик писателя..



Моя половинка)))



Музей ни кто не грабил, поэтому все на 100 процентов сохранилось))



За окном зима..





Кровать писателя...



Выход с задней стороны.. пока, домик Пришвина..




Записан

АнютаАвтор темы

  • Лесной чел
  • ***
  • Согласие +236/-0
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 743
  • СПАСИБО:
  • - Вы поблагодарили: 2691
  • - Вас поблагодарили: 2459
  • Абхазия

Берешь любой том дневников.. наугад.. и зачитаешься.
Спасибо! Уже нашла в интернете.
Похоже что теперь и я зачитаюсь!  ))
Записан

АнютаАвтор темы

  • Лесной чел
  • ***
  • Согласие +236/-0
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 743
  • СПАСИБО:
  • - Вы поблагодарили: 2691
  • - Вас поблагодарили: 2459
  • Абхазия

Всем привет, от любителя сала..))))
(на самом деле это броня от туберкулеза, для работников судебного морга, было первой задачей)

Интересно, никогда не слышала.) Так это получается, что медработник должен как-то иначе питаться, чтобы не заболеть туберкулезом! Меня всегда поражали люди,  которые работают с такими больными.  Ведь это же надо какой иммунитет иметь!
И спасибо за фотографии. Теперь не только буду читать дневники Пришвина, но и обязательно тоже поеду в музей Пришвина. Тем более от Москвы это не так далеко. А Вы молодец, что куда-то выбираетесь, посещаете такие интересные места. А я вот, как ржавое колесо, сижу все на месте. Надо бы уже сдвинутся тоже.
Приятно как увидеть Вас на фотографии, и Вашу супругу! )



Записан

Шаня

  • Костровой
  • *****
  • Согласие +10486/-0
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 31 307
  • СПАСИБО:
  • - Вы поблагодарили: 94833
  • - Вас поблагодарили: 142502

Я позволила себе создать эту тему.
и Поместить в  этот раздел.

С разрешения  Ани.

Литература,  это то,что всегда  было со мной,и это не менее  важное,а  может быть одно из важных творений,
того,что рождает, открывает, формирует,создает..
Аня, спасибо тебе, что  ты  своими удивительными сообщениями,дала  толчок  к  этой теме  *ROSA*

Записан

АнютаАвтор темы

  • Лесной чел
  • ***
  • Согласие +236/-0
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 743
  • СПАСИБО:
  • - Вы поблагодарили: 2691
  • - Вас поблагодарили: 2459
  • Абхазия

С огромным удовольствием читаю рассказы Пришвина. Один рассказ невольно заставил меня улыбнуться. Рассказ называется "Гаечки". И  вспоминаются невольно  репортажи с кормушек в Шаманском лесу, фотографии и рассказы об этих смешных и шустрых птичках. И вот ведь  когда-то и Пришвин  встречался с гаечками, и наблюдал за ними.  И передал всю прелесть этого общения нам через слово, и это слово оказалось настолько живим и ярким, что оставило свой след в наших сердцах.

Гаечки
Мне попала соринка в глаз. Пока я ее вынимал, в другой глаз еще попала соринка.
Тогда я заметил, что ветер несет на меня опилки и они тут же ложатся дорожкой в направлении ветра. Значит, в той стороне, откуда был ветер, кто-то работал над сухим деревом.
Я пошел на ветер по этой белой дорожке опилок и скоро увидел, что это две самые маленькие синицы, гайки, сизые, с черными полосками на белых пухленьких щечках, работали носами по сухому дереву и добывали себе насекомых в гнилой древесине. Работа шла так бойко, что птички на моих глазах всё глубже и глубже уходили в дерево. Я терпеливо смотрел на них в бинокль, пока наконец от одной гаечки на виду остался лишь хвостик. Тогда я тихонечко зашел с другой стороны, подкрался и то место, где торчит хвостик, покрыл ладонью. Птичка в дупле не сделала ни одного движения и сразу как будто умерла. Я принял ладонь, потрогал пальцем хвостик — лежит, не шевелится; погладил пальцем вдоль спинки — лежит, как убитая. А другая гаечка сидела на ветке в двух-трех шагах и попискивала. Можно было догадаться, что она убеждала подругу лежать как можно смирнее.
«Ты, — говорила она, — лежи и молчи, а я буду около него пищать, он погонится за мной, я полечу, и ты тогда не зевай».
Я не стал мучить птичку, отошел в сторону и наблюдал, что будет дальше. Мне пришлось стоять довольно долго, потому что свободная гайка видела меня и предупреждала пленную:
— Лучше полежи немного, а то он тут, недалеко, стоит и смотрит.
Так я очень долго стоял, пока наконец свободная гайка не пропищала совсем особенным голосом, как я догадываюсь:
— Вылезай, ничего не поделаешь: стоит.
Хвост исчез. Показалась головка с черной полоской на щеке. Пискнула:
— Где же он?
— Вон стоит, — пискнула другая. — Видишь?
— А, вижу! — пискнула пленница.
И выпорхнула.
Они отлетели всего несколько шагов и, наверно, успели шепнуть друг другу:
— Давай посмотрим, может быть, он и ушел.
Сели на верхнюю ветку. Всмотрелись.
— Стоит, — сказала одна.
— Стоит, — сказала другая.
И улетели.
Записан

АнютаАвтор темы

  • Лесной чел
  • ***
  • Согласие +236/-0
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 743
  • СПАСИБО:
  • - Вы поблагодарили: 2691
  • - Вас поблагодарили: 2459
  • Абхазия

Виктор Петрович Астафьев родился 1 мая 1924 года в селе Овсянка (ныне Красноярский край) в семье Петра Павловича Астафьева(1899-1967) и Лидии Ильиничны Потылициной(1900-1931).
В семь лет мальчик теряет мать. Она ехала в лодке к отцу, но лодка перевернулась и женщина утонула в реке, зацепившись косой за основание боны. С этой потерей Виктор Астафьев не мог смириться всю свою жизнь.  "Самостоятельную жизнь я начал сразу, безо всякой подготовки», — напишет впоследствии В. П. Астафьев.
Образ матери, тема материнства ... счастья и непрерывного самопожертвования – звучит в творчестве Виктора Астафьева. Память сердца - это то, что живет в человеке всю его жизнь, что не стирается ни годами, ни словами, ни радостными воспоминаниями. И эта память, эта тоска о матери, тоска о самом близком и родном человеке,  пускает свои нежные, добрые  ростки в творчестве Астафьева. Есть у Виктора Астафьева рассказ: "Капалуха". С какой трогательной нежностью рассказывает автор о птице, и как тонко и с какой любовью и болью  рассказывает ребятам о непростой птичьей материнской доле.

Капалуха

Мы приближались к альпийским уральским лугам, куда гнали колхозный скот на летнюю пастьбу.

 

Тайга поредела. Леса были сплошь хвойные, покоробленные ветрами и северной стужей. Лишь кое-где среди редколапых елей, пихт и лиственниц пошевеливали робкой листвой берёзки и осинки да меж деревьев развёртывал свитые улитками ветви папоротник.

Стадо телят и бычков втянулось на старую, заваленную деревьями просеку. Бычки и телята, да и мы тоже, шли медленно и устало, с трудом перебирались через сучковатый валежник.

В одном месте на просеку выдался небольшой бугорочек, сплошь затянутый бледнолистым доцветающим черничником. Зелёные пупырышки будущих черничных ягод выпустили чуть заметные серые былиночки-лепестки, и они как-то незаметно осыпались. Потом ягодка начнётся увеличиваться, багроветь, затем синеть и, наконец, сделается чёрной с седоватым налётом.

Вкусна ягода черника, когда созреет, но цветёт она скромно, пожалуй, скромнее всех других ягодников.

У черничного бугорка поднялся шум. Побежали телята, задрав хвосты, закричали ребятишки, которые гнали скот вместе с нами.

Я поспешил к бугорку и увидел, как по нему с распущенными крыльями бегает кругами глухарка (охотники чаще называют её капалухой).

— Гнездо! Гнездо! — кричали ребята.

Я стал озираться по сторонам, ощупывать глазами черничный бугор, но никакого гнезда нигде не видел.

— Да вот же, вот! — показали ребятишки на зелёную корягу, возле которой я стоял.

Я глянул, и сердце моё забилось от испуга — чуть было не наступил на гнездо. Нет, оно не на бугорке было свито, а посреди просеки, под упруго выдавшимся из земли корнем. Обросшая мхом со всех сторон и сверху тоже, затянутая седыми космами, эта неприметная хатка была приоткрыта в сторону черничного бугорка. В хатке утеплённое мхом гнездо. В гнезде четыре рябоватых светло-коричневых яйца. Яйца чуть поменьше куриных. Я потрогал одно яйцо пальцем — оно было тёплое, почти горячее.

— Возьмём! — выдохнул мальчишка, стоявший рядом со мною.

— Зачем?

— Да так!

— А что будет с капалухой? Вы поглядите на неё!

Капалуха металась в стороне. Крылья у неё всё ещё разброшены, и она мела ими землю. На гнезде она сидела с распущенными крыльями, прикрывала своих будущих детей, сохраняла для них тепло. Потому и закостенели от неподвижности крылья птицы. Она пыталась и не могла взлететь. Наконец взлетела на ветку ели, села над нашими головами. И тут мы увидели, что живот у неё голый вплоть до шейки и на голой, пупыристой груди часто-часто трепещется кожа. Это от испуга, гнева и бесстрашия билось птичье сердце.

— А пух-то она выщипала сама и яйца греет голым животом, чтобы каждую каплю своего тепла отдать зарождающимся птицам, — сказал подошедший учитель.

— Это как наша мама. Она всё нам отдаёт. Всё-всё, каждую капельку… — грустно, по-взрослому сказал кто-то из ребят и, должно быть застеснявшись этих нежных слов, произнесённых впервые в жизни, недовольно крикнул: — А ну пошли стадо догонять!

И все весело побежали от капалухиного гнезда. Капалуха сидела на сучке, вытянув вслед нам шею. Но глаза её уже не следили за нами. Они целились на гнездо, и, как только мы немного отошли, она плавно слетела с дерева, заползла в гнездо, распустила крылья и замерла.

Глаза её начали затягиваться дрёмной плёнкой. Но вся она была настороже, вся напружинена. Сердце капалухи билось сильными толчками, наполняя теплом и жизнью четыре крупных яйца, из которых через неделю-две, а может, и через несколько дней появятся головастые глухарята.

И когда они вырастут, когда звонким зоревым апрельским утром уронят свою первую песню в большую и добрую тайгу, может быть, в песне этой будут слова, непонятные нам птичьи слова о матери, которая отдает детям всё, иной раз даже жизнь свою.

Записан

АнютаАвтор темы

  • Лесной чел
  • ***
  • Согласие +236/-0
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 743
  • СПАСИБО:
  • - Вы поблагодарили: 2691
  • - Вас поблагодарили: 2459
  • Абхазия
Re: Русская Литература как часть нашего наследия
« Ответ #12 : 01 Февраль 2017, 00:04:40 »

Я вспоминаю, как однажды мой отец, на грани отчаяния, решил послать свои рассказы Виктору Астафьеву. Отец тогда уже писал лет десять и посылал в разные издания свои тексты, но получал везде холодный отказ. Вот так все мое детство отец куда-то стучался, а ему говорили, мол, Вам не надо писать, Вы графоман. А говорили-то кто? Секретарши. Так как таких писем в редакциях были горы, и никто их, конечно, не читал.) Ну так вот отец тогда и решил отправить рассказы Астафьеву. Мол, если уж и он скажет, что это все никуда не годится, тогда брошу писать. А Астафьев такой отзыв написал!!! И это совершенно незнакомому ему человеку!  Помню, что отец был на седьмом небе от счастья! И я уверена, что именно отзыв Астафьева вдохновил его продолжить этот нелегкий подвижнический труд писателя.
Записан

Филин

  • Модератор своих тем
  • *****
  • Согласие +396/-0
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Мужской
  • Сообщений: 1 788
  • СПАСИБО:
  • - Вы поблагодарили: 1954
  • - Вас поблагодарили: 4655
Re: Русская Литература как часть нашего наследия
« Ответ #13 : 01 Февраль 2017, 10:31:18 »

на самом деле это броня от туберкулеза,
Серьёзно? помогает?
Записан
Филины стаями не летают!

Закaн

  • Знак зодиака - рыбка.
  • Модератор своих тем
  • *****
  • Согласие +3158/-12
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 15 453
  • СПАСИБО:
  • - Вы поблагодарили: 4960
  • - Вас поблагодарили: 3860
Re: Русская Литература как часть нашего наследия
« Ответ #14 : 01 Февраль 2017, 10:44:22 »

– Какую это ты, бабушка, травку собирала в болоте? – спросил я, когда кулики были уже готовы.

– Травку-то?.. А хорошая, божья травка… Петров-Крест прозывается.

Старушка принесла несколько стебельков и подала мне; Петров-Крест походил на ландыш, только был длиннее и имел мясистый белый корень в форме раздвинутых пальцев.

– Почему эта травка Петровым-Крестом называется? – спросил я, продолжая рассматривать отдельные стебельки.

Старушка выбрала один стебель, повернула его вверх корешком и подала мне: корешок имел неправильную форму креста. Дальнейших объяснений не требовалось.

– Для чего же тебе эта травка?

– А хорошая травка, барин, пользительная… помогает во многих болестях: когда к сердцу подкатит, поясницу ломит, от головы… От всего пользует…

– Одну эту травку собираешь или еще и другие?

– И другие травы собираю, которые на пользу… Помогаю, кто попросит… Есть больно хорошие травки, барин. Ах, какие травы есть!.



Мамин-Сибиряк, отрывок из рассказа "В болоте".
А что и правда за трава Петров-Крест, кто-нибудь сталкивался?
Записан