"Некрасов однажды в сарае слышал, как Пушкин рассказывал Гоголю:
"В нашем засушливом Болдинском крае
мало русалок. Да кабы не трогали
в пору безводную их мужики,
было бы больше… Но верите, Гоголь,
сразу бегут мужики, зубы оголя,
стоит русалке из мелкой реки,
вылезти из-за жары и тоски.
Дети вот тоже, –
зовут: «Тятя, тятя!»,
тащат сетями: «Подарок вам, нате!»
Где у них совесть?..
Ведь жалко до слёз!..
Как-то в студеную зимнюю пору
вышел я из лесу в сильный мороз.
Глядь – мужики на реке ладят прорубь,
тащат русалок оттуда за хвост –
ведь по зиме у них анабиоз.
Верите, Гоголь, уже полный воз
эта артель из реки натаскала,
будто бы им по одной было мало.
Тянут-потянут… Ведь жалко до слёз!
Крикнул я им: «Мужики, аль не стыдно?»
Тут вся артель и дала стрекача.
Мигом мои мужички разбежались,
только русалки мне в дровнях остались.
Вслед я пальнул из лепажа, да видно
очень был зол, не попал сгоряча…»
Гоголь на этих словах даже вздрогнул:
«Больно вы грозны, как я погляжу!
Ну, а теперь вы куда в путь-дорогу?»
«А в Лукоморье я их отвожу!
За ночь русалки мои отогрелись,
высохли, выспались, плотно наелись…
Там по дубам я их всех рассажу».
…Пушкин шагает с обозом на север,
Гоголь шагает в Диканьку, на юг.
Ну, а Некрасов – в сарае на сене
Всё записав, переделал он вдруг.
Пусть про русалок сказочник врёт.
А настоящий поэт – про народ!"
(Третий Гримм)