Ждала, что дальше будет рассказ о нём, Ванюше, но автор рассказал другую историю (не менее загадочную).
Про Ванюшу. Теперь, когда видишь, как разрешилась эта история с Ванюшей, она уже не кажется такой странной. Понимаешь, что его жизнь была обычной, стандартной, как у большинства людей, но почему-то достаточно короткой. Вот это «почему-то» мне не давало покоя, когда я окольными путями узнал о его серьёзных проблемах со здоровьем, а потом и смерти. Почему крепкий и здоровый мужик, которому еще жить, да жить, так рано ушёл в мир иной? Что за этим кроется: судьба, с её жесткой предопределённостью – кому сколько отмеряно, тот столько и проживёт, или роковое стечение обстоятельств, зависящих от воли Случая? В голове даже зародилась некая «обида» на Ванюшу за неоправданные надежды на его долгожительство. Сейчас понимаю причину подобного недоброжелательства: вместе со смертью Вани рухнули очередные собственные иллюзии о том, как «правильно» следует жить – что «надо» делать, а чего «не надо». И опять, как и прежде, стоишь на перепутье, а в памяти всплывают знаменитые строчки-четверостишья (рубаи) Омара Хайяма, написанные рукой великого мастера 10 столетий назад:
«Много лет размышлял я над жизнью земной.
Непонятного нет для меня под Луной.
Мне известно, что мне
ничего не известно!Вот последняя правда, открытая мной»
Но вернёмся к судьбе Ванюши - моего одногруппника по институту. У него, как я уже говорил ранее, были все признаки долгожителя – хорошее здоровье, крепкое от природы телосложение, спокойный уравновешенный характер. Рост - чуть выше среднего, широкая кость, но без рельефной мускулатуры (как принято изображать силачей), гармоничная фигура. По темпераменту - скорее флегматик. У Ванюши была одна отличительная особенность – он с завидным постоянством опаздывал на все значимые студенческие мероприятия – лекции, комсомольские собрания, спортивные соревнования. Очевидно, поэтому любимой поговоркой-отговоркой у него была коротенькая фраза:
"Спешка - причина аварий". Приятный собеседник - умел слушать других, не перебивая (ценное качество). Имел своё мнение, но никому его не навязывал. Из себя выходил крайне редко. Пользовался заслуженным авторитетом в группе и на факультете. С противоположным полом вел себя достойно, без пошлятины.
В начале жизненного пути всё складывалось хорошо. Кажется, на 3 курсе начал встречаться с девчонкой из параллельного потока, на 4 курсе они благополучно поженились. Жили душа в душу. Жена Ирина всегда отзывалась о нём с нежностью и любовью - "мой Ванечка".
После окончания института наши дороги разошлись на долгие-долгие годы. Так получилось. Я колесил по бескрайним просторам нашей необъятной Родины, он – домосед, вместе с женой вернулся в родные края. Связь не поддерживали. Канули в Лета лихие студенческие стройотряды и весёлые институтские посиделки до утра – новая жизнь диктовала другие правила обустройства собственного мира и близкого окружения. И вот, однажды, находясь в служебной командировке в другом городе, я, совершенно случайно, на трамвайной остановке, повстречал свою одногруппницу – Риту. После традиционных объятий, охов-ахов и рукоплесканий, договорились вечером посидеть в кафешке – устроить вечер воспоминаний. В разговоре Ритуля обмолвилась, что, мол, забыли её одногруппники – не приглашают на институтские встречи, проводимые по круглым датам. «Какие встречи? Мы ни разу не встречались» - ответил я. Она сильно удивилась: «А я думала, что на меня какие-то обиды есть от сокурсников». «Ты мог бы встречу организовать? Так соскучилась по нашим» - проговорила Ритуля. Я согласился, и вскоре закипела работа. В век мобильных телефонов и Интернета узнать адреса нужных людей не составляет особого труда. Таким образом, среди прочих, я отыскал координаты Ванюши, и впервые за много лет позвонил ему с надеждой договориться о предстоящей встрече. Ваня поблагодарил за приглашение, но на встречу приехать отказался по причине плохого самочувствия – у него к этому времени уже был инсульт и пара инфарктов (или наоборот – уже не помню). Я оторопел: «Инфаркты-инсульты у Вани?» - звучало как-то нереально, несовместимо. Затем, немного оправившись, попросил его рассказать о своём жизненном пути. Ванюша согласился. Вот что он поведал. Для удобства изложения буду вести пересказ от своего имени.
После окончания института, на работе, Ванюшу очень быстро заметили – стали предлагать общественную нагрузку, выбрали депутатом – сначала местным, а затем муниципального уровня. Как известно, дело это не благодарное – всем не угодишь. А тут еще грянули лихие 90-е. И понеслось-поехало. Всё сикось-накось. Был главой поселковой Администрации и сторожем колхозной бензоколонки, руководителем муниципального отдела и просто безработным – в этой сфере всё зависит от того, кто над тобой начальник. Вот и надорвался Ванюша. Как он сказал: «Всё пропускал через себя, старался сделать лучше, переживал». Начались проблемы со здоровьем. Сначала, по укоренившейся российской привычке, отмахивался, а потом проблемы стали нарастать всё больше и больше. Когда уж совсем стало невмоготу, его друг и однокашник, руководивший районной администрацией, помог оформить группу инвалидности. Но, болезни сделали своё дело – через год после этого разговора Ванечки не стало. Я узнал об этом тоже не сразу – из разговора с Ириной – верной и единственной любовью Ванюши. Она тихо плакала в телефонную трубку и вспоминала «своего Ванечку». Жизнь потеряла всякий смысл: работа, коллеги, друзья – это осталось в прошлом. Впереди хмурое одиночество и больная старость. После похорон, она поехала в деревню и забрала к себе престарелую мать Ивана. Я спросил Ирину: «А как же дети? Внуки? Разве они бросят тебя?». Она ответила: «Здесь всё хорошо. Но, понимаешь, они взрослые, у них своя жизнь, а Ванечку мне никто не вернёт»
От себя добавлю. У Ивана и Ирины двое взрослых детей – младшая дочь работает журналистом в одной из региональных газет, старший сын – кажется, преподавателем ВУЗа.
Теперь знаю, что если бы не Ира – крепкий и надежный семейный тыл - Ванечка ушёл бы из жизни значительно раньше.
И еще. Когда я, в очередной раз, мысленно прокручиваю в памяти события, связанные с этой непростой житейской историей, то каждый раз ловлю себя на мысли: «Кто же на самом деле был Ванюша? Такой ли он флегматик?» И не могу согласиться - у натур флегматичных с годами вырастает такая «забронзовелая» оболочка-кожа, которую снарядом не прошибешь, а уж тем более какой-либо житейской проблемой. А Ваня? Не знаю, кем он был на самом деле, но уж точно не флегматиком. А вот человеком воспитанным был наверняка – иначе, чем же еще можно объяснить его укрощенные эмоции?